Списав все на перемену места и непривычные условия, она заснула.
Разбудил ее стук в дверь. Резко открыв глаза, она бросила взгляд на кровать Паши, но увидела, что та аккуратно застелена, а его самого в комнате нет. Стук повторился, на сей раз более настойчиво. Она натянула одеяло до подбородка и зачем-то поджала ноги, как делала в детстве, когда было страшно. Она бы спряталась под одеяло с головой, но тогда осталась бы совершенно беззащитной и тот, кто стоял сейчас за дверью, мог причинить ей любой вред, а она даже не успела бы попытаться защититься.
– Я вхожу! – глухо прозвучало из коридора. Лена выдохнула с облегчением, пришла Марина. – Ну и горазда же ты спать, – с порога заявила она, исполнив свою угрозу, распахнув дверь настежь. Оказывается, та была не заперта. Паша просто ушел, оставив ее с незапертой дверью. – На часы смотрела?
– Нет, – честно призналась Лена и все же посмотрела на стоящий на тумбочке будильник.
– Четверть двенадцатого, – озвучила подруга. – Ты завтрак проспала. Пашка спустился хмурый и на все расспросы мычал что-то невразумительное. Вы поругались что ли?
– Нет, просто… – она уже хотела сказать, что почти не сомкнула глаз из-за странных явлений, творящихся рядом. Из-за сна, больше похожего на бред, и вообще ей страшно, а он просто так ушел и спокойно съел завтрак, даже не попытавшись разбудить жену.
– Он тебя будил. – Лена прошла к окну и распахнула створки, впуская в помещение свежий воздух и звуки улицы. Они отличались от городских, и с непривычки можно было подумать, будто там снаружи повисла тишина. Но стоило прислушаться, и они начинали проявляться словно фото на бумаге. Ленивая перекличка птиц, чувствующих приближающуюся жару, шелест близкого леса, протяжный стон кукушки, отсчитывающей чьи-то годы. – Сказал, ты спала как убитая.
От обычного, казалось бы, оборота речи, Лена дернулась как от пощечины. Похоже, Марина не заметила ее реакции, села на заправленную постель Паши и, уперев локти о тумбу, положила подбородок на руки.
– Так что же у вас приключилось, подруга? – Марина никак не унималась, серьезно намеренная выбить всю правду. – Только не пытайся увиливать, я тебя насквозь вижу.
– Все нормально, я ведь уже сказала. Просто смена обстановки, поездка не самая комфортная. Да и, вообще, я устала вчера.
– Еще бы, в обморок грохнулась и бредила, пока Пашка тащил тебя до корпуса. Ты ведь ничего не помнишь? Ну разумеется, не помнишь. Тебя местный врач осматривал, предположил солнечный удар. Но похоже удар у него. Ты и на солнце-то пробыла всего ничего. Откуда ему взяться, удару-то?