Если Борис говорил правду, а не пересказывал наркотический бред, значит, Воронов мог стать отцом. Каким чудовищем нужно быть, чтобы поступить подобным образом? Осознавала ли она содеянное? Марку хотелось думать, что да, и однажды Амалия примет на себя весь тот груз, что свалился сейчас на него.
– Актриса?! Я бы поаплодировал твоей тупости, да пистолет мешает. Я хотел завоевать подмостки трудом и талантом! Амалия же не собиралась ничего завоевывать, она просто хотела все и сразу. Мои деньги помогли ей сделать хорошую карьеру.
– Я все равно не понимаю. – Марк не верил в реальность творившегося абсурда. Не могло быть такого на самом деле. – Она…
– Нормальная? – Перебил его Борис. – Много ты встречал в своей жизни наркоманов? В твоем представлении: они какие? Можешь не отвечать, все думают одинаково. Да, у нее случались передозировки, но в основном Амалия ведет обычный образ жизни. Если не знать, ни за что не догадаешься.
Марк провел с Амалией ночь. И множество ночей до этого. Теперь, зная правду, он вспоминал и подмечал детали, которые ранее принимал за экспрессию, страсть. Вчера ночью все повторилось. Значит…
Его вырвало. И еще раз и еще, пока к горлу не начал пробиваться пустой желудок. Как он мог настолько ошибиться? Влюбиться в наркоманку и считать ее состояние проявлениями некоей неземной сути.
– Вспоминаешь? – догадался Борис. – Не переживай, она чистая в плане здоровья. Почки с печенью не к черту, но это не заразно. Понимаешь теперь, за что я тебя ненавижу и насколько сильно мое чувство? Почти любовь, только со знаком минус.
– Ты закончил? – спросил Марк, когда его наконец перестало выворачивать наизнанку. – Может, я пойду?
– Ты еще не понял? Никуда идти не нужно. Я убью тебя здесь.
Кудинов не блефовал. Марк и сам бы после такого убил. Только использовал бы кулаки. У Бориса же имелся пистолет.
Сожалел ли он теперь о том, что было? Очень. Марк презирал наркоманов. Причислял их к убийцам, которые не только гробят собственную жизнь, но и уничтожают тех, кто их любит и пытается помочь. Но сильнее всего оказалась боль, которую он испытал, узнав о прерванной беременности Амалии. Он никогда не узнает, солгала она или сказала правду, от этого еще тяжелее.
Теперь он уже ничего не сможет изменить и за свои грехи придется отвечать.
И хотя Борис по-своему прав, все же права устраивать самосуд у него не было.
– Кстати, я еще не закончил. Помнишь аварию, в которой ты чудом остался жив? Конечно, помнишь, о чем я спрашиваю. Я лично испортил тормоза в твоей машине. Никому не доверил. Ты так неаккуратно водишь, Маркуша, а получив послание, вряд ли удержался бы от погони. Амалия того не стоила. Просто ты оказался доверчивым идиотом. – Кудинов поцокал языком и покачал головой. – Но и здесь тебя будто сами черти вытащили с того света. Были у меня мысли добить тебя в той клинике, да подумалось, что ты выйдешь из нее никчемным инвалидом.