Дышать трудно, но тошнота прошла, осталась только слабость.
— Все помечены этой неделей, — продолжает врач. Это молодой человек с каштановым хвостом на голове и гнилыми зубами. — Следовательно, вы их получили не по своей карточке. Я вынужден принять меры, нравится мне это или не нравится, но я получил вызов, и у меня теперь нет выбора. Не беспокойтесь, это не уголовное преступление. Вы должны будете явиться в полицию, и вас отправят в Медицинскую школу или клинику для обследования. Там вас пошлют к врачу или назначат ДТЛ — добровольное терапевтическое лечение. Я уже заполнил бланк с помощью вашей идентификационной карточки. Мне остается только узнать, давно ли вы превышаете норму использования наркотиков.
— Несколько месяцев.
Врач что-то записал в листочке, положив его на колено.
— У кого вы взяли фармокарточки?
— У друзей.
— Назовите имена.
Больной молчал.
— Одно имя по крайней мере. Это пустая формальность, которая никому не причинит неприятностей. Они лишь получат замечание от полиции, и в течение, года их фармокарточка будет под контролем. Простая формальность. Одно имя.
— Не могу, ведь они хотели мне помочь.
— Послушайте, если вы не назовете имена, это будет расценено как неповиновение. Вас посадят в тюрьму или подвергнут принудительной терапии в институте. Номера карточек можно установить и без вашей помощи, но на это требуется время. Будет лучше, если вы назовете сами хоть одно имя.
Он закрыл лицо руками, чтобы защитить глаза от невыносимо яркого света, и сказал:
— Не могу.
— Он пользовался моей карточкой, — сказал консьерж. — Пишите: Мэнни Аренс, 247-602-6023.
Перо врача заскрипело.
— Но я никогда не пользовался твоей карточкой…
— Ничего. Проверять не станут. Все пользуются чужими карточками, а всех проверить невозможно. Я отдал взаймы свою, а пользовался чужой, и так все время. У меня их целая коллекция. Я принимаю такое, чего нет в моей карточке. Спокойнее, Джордж.
— Но я не могу…
Он хотел сказать, что не позволит Мэнни лгать из-за него.
— Через два-три часа вам будет легче, — сказал врач. — Но сегодня никуда не ходите. Все равно машинисты бастуют, поезда ведут национальные гвардейцы, и вообще сплошная неразбериха. А мне придется идти в государственный комплекс пешком целых десять минут, черт побери!
Он встал, и кровать подпрыгнула.
— В этом комплексе двести шестьдесят детей больны квашноркортом. Голод. Не хватает протеина. Что я могу для них сделать? Я уже затребовал для детей минимальный протеиновый рацион и ничего не получил. Сплошная красная лента и извинения. Они вполне могут сами купить себе пищу — так мне сказали. Конечно, могут. Но где ее взять? Делаю им уколы витамина С и стараюсь не замечать, что они голодают.