Постепенно разговор перешел на более обыденные темы, но, как я заметила, Агриппина не участвовала в нем, а с нахмуренным лбом обдумывала какую-то проблему. В те годы меня ничуть не интересовал ее внутренний монолог, но было понятно, что она прикидывает, как стать следующей Ливией – хозяйкой собственной жизни, которую обожает и боится вся империя. Раздобыть супруга с благородными предками, родить ребенка, удалить всех претендентов, опережающих его в очереди на трон… В конце концов, лучше контролировать императора, чем стараться его пережить. Мой взгляд затем остановился на безмятежной, улыбчивой Друзилле, и в голову пришла одна мысль, заставившая меня обернуться к Калигуле. Он сидел в углу без движения, только пальцы выбивали какой-то ритм на коленях – похоже, он тоже о чем-то думал.
– А ты станешь трибуном? – тихо спросила я; брат посмотрел на меня недоуменно, и я пожала плечами. – Тебе же тринадцать лет. Скоро ты наденешь тогу вирилис, так ведь? И потом получишь пост в легионе, как Нерон и Друз.
Калигула поджал губы, и его пальцы замерли на секунду.
– Слушай, что говорит наша прабабка. Она умный человек. Умеет выживать. Я буду делать то, что от меня требуется, но не более того. Пусть Нерон и Друз стяжают всю славу. Если надо будет надеть тогу вирилис, я надену. И если отправят служить в легионе, поеду служить. Но делать все это я буду без излишнего рвения, чтобы никого не злить и не провоцировать. А если же тога вирилис найдет меня не сразу, то я буду только рад и не стану за ней охотиться. Мой статус ребенка – наилучшая защита от интриг на сегодняшний день, и я это ценю.
Поскольку пальцы Калигулы снова забарабанили по коленям, я, осмысливая услышанное, повернулась к остальным членам семьи. Теперь меня занимали старшие братья. Я знала их обоих достаточно хорошо и знала, чем они опасны для самих себя. Нерон не в силах отказаться от славы и всеобщего внимания – рыба же не в силах полететь! А Друз, при всей благоразумности его карьеры до сей поры, ждет не дождется, когда сможет занять место рядом с братом. Значит, прабабушка говорила верно? Успех навлечет на братьев беду? Похоже, Калигула считал именно так.
В тот вечер мать рано удалилась на покой. Она сослалась на головную боль, вызванную, по ее словам, слишком слабо разбавленным вином, в чем повинна Ливия. Мы, дети, собрались в саду. Нам выпал редкий час свободы – и мать ушла к себе, и Ливия задремала в триклинии, так что можно было поболтать без присмотра матрон. Ну, по правде говоря, мы с Друзиллой были пока слишком малы для подобного своеволия, а вот старшие братья стали уже совсем взрослыми и могли поступать как им заблагорассудится – в разумных пределах.