Безмолвное утро всколыхнули звуки композиции "Every Me, Every You" группы "Placebo". Надрывался будильник на новом мобильнике. Определенно, предыдущий хозяин телефона знал толк, как взбодриться в начале дня. Аккорды песни радовали слух и заряжали настроением. Я потянулся и ощутил приятное волнение от предстоящего похода в университет.
На соседней кровати заворочался Славка. Я вспомнил, что у него сегодня увольнение, выключил будильник и стал собираться. Никогда еще я не проводил столько времени перед зеркалом. Мозг настойчиво прокручивал всевозможные сценарии моего появления на учебе в новом образе. Реакцию одногруппников, Чернецова и, конечно же, Полины.
Улица встретила радостным светом майского солнца. Я направился к метро, чувствуя начало новой жизни. По дороге, не без удовольствия отметил, что обычно равнодушные взгляды девушек сменились на заинтересованные. Душа пела.
Вот и универ. Добрался до аудитории, замер на несколько секунд и, изобразив уверенность на лице, вошел в дверь.
Обычный гвалт, стоящий в комнате перед началом занятий резко прекратился. Я разглядывал изумленных сокурсников. Удовлетворенно заметил местного девичьего лидера Ксюшу, поднявшую одну бровь и с интересом разглядывающую меня; ошалелые взгляды тучного Васьки и тощего Генки, вечных прихвостней князя Чернецова; задержался на бездонных глазах Полины, пытаясь не отвести взгляд, с удовольствием отметил, как краешки ее полных губ слегка потянулись вверх.
И тут почувствовал толчок в спину…
— Опа, что тут у нас, — раздался сзади ненавистный голос Чернецова, — обезьянка записалась на курсы дрессировки "Как стать человеком"?
Я до боли сжал кулаки, повернулся:
— Пойдем выйдем, мразь.
— Да нужен ты мне больно, руки об тебя марать, — вечное превосходство на его лице, сменила слегка озадаченная гримаса.
— Что очканул, падла? — злость во мне била ключом.
— Мальчишки, не надо, — звонкий голос Полины рассек зависшее в воздухе напряжение.
Я понимал, что от того, как я себя сейчас поведу может зависеть многое, дальнейшее отношение группы, Чернецова, Полины. Внезапно, накатило спокойствие. Я точно понял, что надо делать.
— Хорошо, Полина. У тебя не занято?
— Нет.
— Отлично, — я нарочито вальяжно прошел к ее столу и присел рядом. Спокойно вытащил тетрадь, ручку, а затем поднял глаза на Чернецова.
Взгляд "вождя" забегал между мной и Полиной:
— Ты ведь понял, что твое безмятежное существование закончилось, придурок?
— Да, о Великий вождь. Я сегодня же принесу себя в жертву богам, только не гневайтесь.
Раздались сдавленные смешки с задних столов. Разъяренный Чернецов начал искать источник веселья, чем резко вызвал тишину.