– Если Гортей «чертенок», то кто ты? – выплюнул я фразу, желая задеть честь архангела.
Да, мне было страшно. Но я все равно получу десятку. Что бы я ни делал, Гортей ясно дал мне знать, чем все кончится для меня.
– Я тот, на чьей стороне «правда», – сказал Сеир, прищуриваясь.
– Что стало с ангелом? – спросил черт, отвлекая меня от бесполезного разговора о Гортее.
– С каким ангелом? У меня их, знаешь ли, целый город, – Сеир развел руками, будто пытаясь изобразить, насколько этот город велик.
– С моим напарником, – уточнил черт и задрал рукав черного балахона.
На внутренней стороне предплечья, подобно клейму, красовался неизвестный мне символ. Такими символами были наполнены бумаги на столе хранителя, такие символы написаны на обложке «правды».
– Ах, твой напарник, – выдохнул архангел, строя фальшиво-страдальческое лицо. – Увы, увы.
– Что ты сделал?! – повысил голос черт.
Он как будто бы даже стал ярче выделяться на фоне белой стены, увешанной картинами с внутренними мирами.
– Ты правда хочешь, чтобы я сказал это вслух? – архангел сделал вид, что расправляет складки белого балахона.
Черт сорвался. Мне даже показалось, будто воздух уплотнился вокруг него, как будто его окутала некая темная аура (это слово я узнал от младшей сестры). Черт дрожал. Вместе с ним дрожал и мраморный пол, и картины на стенах, и я. Только Сеир звонко смеялся, все уплотняя мрак, окутавший нас. В комнате становилось темно.
– Что же я сделал с ангелом, а? – сквозь смех говорил Сеир.
Мне стало страшно. Сильнее я сейчас боялся не архангела, не его слов. Я боялся черта, боялся его истинной природы, которая только сейчас проявилась при мне. Рядом со мной действительно стоял черт, а не добродушный юноша с мягким лицом, всепрощающий и безгрешный.
– О, да, давай же, больше ненависти! – радостно вопил архангел. – Когда-нибудь ты станешь воистину великим!
В архангела полетела картина, сорвавшаяся с веревочной петли. Она замерла, не долетев до цели всего полметра.
– А если я нападу? – архангел перестал смеяться, но оставил широкую улыбку и превеселый голос.
– Хватит, – тихо сказал я черту, но он как будто и не слышал. Тьма вокруг него все густела, мне начинало казаться, что ее можно потрогать рукой, и что она окажется холодной.
– Брось, девятка, ты его не остановишь такими словами. Хочешь, покажу, как надо?
Вот уж чего мне явно не хочется, так это потерять черта!
– Смотри! – сказал Сеир, будто и не услышав моих мыслей. – С твоим напарником я поступил справедливо. Я изгнал его!
Глава 11
Мы знаем, что мир без боли – это мир без чувств, но ведь мир без чувств – это мир без боли.