Вся Земля к востоку от этой линии до самой Новой Зеландии была повернута к Солнцу. В Австралии наступал вечер. Длинные тени падали на крикетную площадку в Сиднее. Шли последние минуты важной встречи между командами Нового Южного Уэльса и Квинсленда. На Яве рыбаки делали последние приготовления к предстоящему ночному лову.
На большей части Тихого океана, а также в Америке и Атлантике, стояла ночь. В Нью-Йорке было три часа ночи. Город был ярко освещен, так что, несмотря на недавно выпавший снег и холодный северо-западный ветер, на улицах сновало множество машин. И на всей Земле вряд ли нашлось бы в эту минуту более шумное место, чем Лос-Анджелес. Вечернее оживление продолжалось здесь за полночь, на бульварах скопились нескончаемые толпы людей, многочисленные машины неслись по улицам, рестораны были переполнены.
В ста двадцати милях к югу от Лос-Анджелеса на горе Паломар астрономы приступили к ночному дежурству. И хотя ночь стояла ясная, и звезды искрились по всему небу, с точки зрения профессиональных астрономов условия были неблагоприятные: работать мешала плохая видимость из-за слишком сильного ветра на больших высотах. Поэтому, когда пришло время перекусить, все без сожаления оставили свои рабочие места. Еще раньше, когда стало понятно, что предстоящая ночь, скорее всего, абсолютно бесперспективна для серьезных наблюдений, ученые договорились встретиться в башне 48-дюймового Шмидта.
Полу Роджерсу пришлось пройти более километра, отделявшего 200-дюймовый телескоп от Шмидта. Берт Эмерсон уже принялся за суп, а его ночные ассистенты Энди и Джим возились у плиты.
— Я жалею, что начал сегодня наблюдения, — сказал Эмерсон, — все равно ночь пройдет впустую.
Эмерсон занимался специальным обозрением неба, а для этой работы необходимы были идеальные условия наблюдения.
— Тебе опять везет, Берт. Похоже, ты в очередной раз собираешься улизнуть пораньше.
— Повожусь еще часок-другой и, если не прояснится, залягу спать.
— Суп, хлеб с вареньем, сардины и кофе, — сказал Энди. — Что вам?
— Суп и чашку кофе, пожалуй, — попросил Роджерс.
— Что вы делаете на 200-дюймовом? Хотите применить качающуюся камеру?
— Да, рассчитываю поработать сегодня. Надеюсь, что удастся все-таки сделать несколько снимков.
Разговор был прерван появлением Кнута Йенсена, который пришел издалека — с 18-дюймового Шмидта. Эмерсон поздоровался:
— Привет, Кнут. Есть суп, хлеб с вареньем, сардины и кофе, его сварил Энди.
— Начну-ка я с супа и сардин.
Молодой норвежец, большой любитель подурачиться, взял тарелку супа из томатов и бросил туда несколько сардин. Остальные изумленно уставились на него.