— Итак, джентльмены, — начал премьер-министр, — все вы имели возможность ознакомиться с относящимися к делу фактами, и я думаю, все мы согласны с тем, что надо принять какие-то меры в отношении этого Кингсли. Письмо, отправленное им в Россию, а также содержание письма в Австралию, которое нам удалось перехватить, заставляют нас действовать без промедления.
Остальные молча кивнули.
— Что конкретно мы можем предпринять против этого человека, — продолжал премьер-министр, — Вот вопрос, который мы должны сейчас решить.
Министр внутренних дел для себя уже давно все решил. Он настаивал на немедленном аресте.
— Я не думаю, что следует принимать всерьез угрозу разглашения тайны со стороны Кингсли. В наших силах немедленно перекрыть явные каналы, распространения информации. Допускаю, что это причинит нам некоторый ущерб, но он будет гораздо больше, если мы пойдем на компромисс.
— Согласен, мы сможем контролировать официальные средства информации, — согласился Паркинсон. — Но совершенно неочевидно, что мы перекроем и скрытые. Могу я говорить откровенно, сэр?
— Почему бы и нет? — ответил премьер-министр.
— Сэр, боюсь, что мое заявление, касающееся Кингсли, которое я сделал на предыдущем совещании, было вами истолковано слишком прямолинейно. Действительно, я сказал, что многие ученые говорили о нем, как о человеке талантливом, но в то же время не совсем адекватном. Но мне следовало добавить, что нет ни одной профессии, где бы люди так завидовали успехам и таланту другого, как это распространено в среде ученых. Зависть не позволяет им признать своего конкурента одновременно блестящим и адекватным. Откровенно говоря, сэр, я не думаю, что в докладе Королевского астронома может содержаться сколько-нибудь существенная ошибка.
— И что отсюда следует?
— Сэр, я достаточно тщательно изучил доклад, и мне кажется, что представляю себе характеры и способности людей, подписавших его. Я попросту не верю, что человек такого интеллекта, как Кингсли, затруднился бы найти способ предать гласности любые факты, пожелай он это сделать. Вот если бы мы могли постепенно, в течение нескольких недель, затягивать вокруг него свою сеть, так медленно, чтобы он ничего не заподозрил, то, может быть, мы и достигли бы успеха. Но он, конечно, предвидел возможность своего ареста. Мне хотелось бы спросить сэра Гарольда вот о чем. Сможет ли Кингсли разгласить сведения, если мы его внезапно арестуем?
— Боюсь, что мистер Паркинсон совершенно прав, — начал сэр Гарольд. — Мы можем перекрыть все явные каналы: прессу, радиостанции — наши радиостанции. Но предотвратить распространение информации, скажем, через радиостанцию Люксембурга мы не в состоянии. Кроме того, существуют десятки других возможностей. Несомненно, если бы у нас было время, мы бы добились успеха, но за одну ночь мы с этим, конечно, не справимся. Кроме того, — продолжал он, — слух распространится, как лесной пожар, стоит только ему появиться в одном месте, даже без помощи газет или радио. Наподобие цепных реакций, о которых мы столько слышим в наше время. Со слухами бороться очень трудно, они могут возникнуть в самом неожиданном месте. Предположим, Кингсли, оставил где-нибудь, а таких мест может быть тысячи, запечатанный конверт, который следует вскрыть в определенный день, если не поступит других указаний. Вы же знаете, это обычная вещь.