Мучительно дернувшись, Глокта сел на кровати. Его спина изогнулась, как туго натянутый лук, левая нога дрожала под влажным одеялом, острая судорога завязывала узлами высохшие мышцы. Он прикусил оставшимися зубами губу, чтобы не завопить. Его дыхание шумно и тяжело вырывалось через нос, лицо исказилось от отчаянного усилия справиться с болью.
Когда ему уже казалось, что нога вот-вот разорвется на части, мускулы внезапно расслабились, и Глокта рухнул назад в сырую постель. Он лежал, тяжело дыша.
«Черт бы подрал эти гребаные сны!»
Каждая клетка его тела болела, все члены ослабли, дрожали и истекали холодным потом. Он нахмурился, глядя в темноту. Комнату наполнял странный звук — какой-то шелест или шорох.
«Что это?»
Медленно, осторожно он перевернулся на живот и слез с кровати, проковылял к окну и выглянул наружу.
Город за пределами его комнаты как будто исчез. С небес спустилась серая завеса, отрезав его от остального мира.
«Дождь».
Дождь барабанил по подоконнику, крупные капли разбивались в мелкие брызги, дышали в комнату холодным туманом, увлажняли ковер под окном и занавески по бокам, освежали липкую кожу Глокты.
«Дождь».
Он уже забыл, что так бывает.
Его осветила вспышка — где-то в отдалении ударила молния. На мгновение показались шпили Великого храма, словно вырезанные черным контуром в шелестящей пелене, затем тьма снова сомкнулась, сопровождаемая длинным гневным бормотанием далекого грома. Глокта высунул руку из окна и ощутил холодную дробь дождя на своей коже. Странное, незнакомое ощущение.
— Надо же, — пробормотал он.
— Вот и первые ливни.
Глокта едва не поперхнулся. Он стремительно развернулся, потерял равновесие и ухватился за мокрый подоконник. В комнате было темно, как в яме. Невозможно понять, откуда донесся голос.
«Или мне мерещится? Может быть, я все еще сплю?»
— Возвышенный момент. Кажется, будто мир снова возрождается к жизни.
Сердце Глокты застыло в груди. Голос был мужской, глубокий и звучный.
«Тот, кто убрал Давуста? Кто скоро уберет меня?»
Комната осветилась новой ослепительной вспышкой. Говоривший сидел на ковре, скрестив ноги, — чернокожий старик с длинными волосами.
«Между мной и дверью. Мимо не пройти, даже если бы я умел бегать получше, чем сейчас».
Свет исчез так же внезапно, как появился, но образ остался, словно выжженный в глазах Глокты. Затем раздался удар грома, расколовший небо и гулко отразившийся в темной просторной комнате.
«Никто не услышит мои отчаянные крики о помощи. Даже если бы кому-то было до меня дело».
— Кто ты такой, черт подери? — От потрясения голос Глокты прозвучал высоко и тонко.