Наверху, на стенах, тенькали луки и клацали арбалеты, летели вниз новые бутылки с горящим маслом. Кто-то орал от боли, шипел и ругался, кто-то укрывался за парапетом, а снизу взмывали все новые и новые стрелы, гремели по камням, свистели над головами и время от времени с тупым звуком входили в плоть. Коска поставил одну ногу на зубец стены, не обращая внимания на опасность; он перегнулся вперед и, потрясая зазубренной саблей, вопил что-то, чего Глокта не мог разобрать. Кричали все вокруг, и нападающие, и защитники.
«Сражение. Хаос. Теперь я вспоминаю. Неужели когда-то это мне нравилось?»
Вспыхнул еще один щит, наполняя воздух едким черным дымом. Гуркские солдаты посыпались из-за него, словно пчелы из разбитого улья. Они обступили дальнюю сторону рва и выбирали место, где установить лестницу. Защитники стали швырять в них со стены каменные глыбы. Новый снаряд из катапульты упал с большим недолетом и проложил широкую тропу посреди гуркской колонны, разбросав в стороны убитых и клочья плоти.
Мимо протащили солдата с торчащей из глаза стрелой.
— Я выживу? — выл он. — Я выживу?
Минутой позже человек совсем рядом с Глоктой внезапно вскрикнул: стрела пробила ему грудь. Он развернулся вполоборота, арбалет выпал из его руки, и стрела по самое оперение вошла в шею его соседа. Оба рухнули под ноги Глокте, заливая камни кровью.
Внизу, у подножия стены, бутылка с маслом разбилась посреди толпы гуркских солдат как раз в тот момент, когда они пытались установить лестницу. К вони разложения и дыму горящего дерева прибавился слабый запах жареного мяса. Охваченные огнем люди вопили, метались и кидались в затопленный ров.
«Умереть от огня или от воды. Хоть какой-то выбор».
— Ну что, вы видели достаточно? — прошипел ему на ухо Секутор.
— Да.
«Более чем достаточно».
Глокта оставил Коску, хрипло орущего по-стирийски, а сам начал проталкиваться через толпу наемников к лестнице. Он пошел следом за носилками; каждый шаг причинял мучительную боль, но он старался не отставать, а навстречу ему тек нескончаемый поток людей.
«Никогда бы не подумал, что буду рад спускаться по лестнице».
Впрочем, радость была недолгой. Когда он достиг подножия лестницы, его левая нога уже отказывала, охваченная слишком знакомой мучительной болью.
— Черт возьми! — шипел сквозь зубы Глокта, прыгая на одной ноге и опираясь о стену. — Даже раненые способны передвигаться лучше, чем я! — Он взглянул на ковыляющего мимо солдата, перевязанного окровавленными бинтами.
— Это неправильно, — шипел Секутор. — Мы сделали свое дело. Мы нашли предателей. Так какого черта мы все еще здесь?