— Что за бред ты несешь? — рассердилась Люська. — При чем тут террористы?!
— Ну а что, не так? Мусульмане — все террористы, шахиды, ты как будто вчера на свет родилась. Они убивают тех, кто не верит в Аллаха, то есть «неверных»…
Люська глубоко вдохнула, убеждая себя успокоиться, а затем заговорила по возможности нормальным голосом.
— Так, во-первых, не все мусульмане — террористы. Во-вторых, не все террористы — мусульмане. Ислам, вообще-то, как и любая другая религия, не оправдывает насилие и жестокость, а осуждает их.
— Браво! — засмеялась Жанка. — Я сейчас расплачусь! Вижу, она и тебя уже успела обработать, завербовала в мусульманки?
— Ты совсем того? Никто меня никуда не вербовал!
— Ну, а что? — Жанка усмехнулась. — Мне рассказывали, что у мусульман есть такая фишка: если они кого-то обратят в ислам, им это потом на том свете зачтется, типа, место себе в раю застолбили!
— Алина меня обращать в ислам не собирается. И тебя тоже, кстати, так что успокойся. Поэтому прошу тебя… очень прошу, если не можешь понять и принять ее выбор — то хотя бы просто оставь ее в покое.
— Постараюсь, — Жанка пожала плечами. Тема ей уже наскучила, что всегда случалось, если говорили не о ней самой. — Там видно будет…
Разумеется, совсем уж равнодушной к Алининому новому статусу Жанка оставаться не могла. Она периодически шпыняла подругу, подтрунивала над ней — по ее мнению, это было довольно беззлобно и даже забавно. Люська порой едва сдерживалась, чтобы не заорать, видя, как страдает Алина. Но она уже поняла, что в подобных ситуациях Жанку нужно игнорировать — если никто не огрызается в ответ, она быстро остывает к предмету разговора. К счастью, Алина это тоже понимала и не показывала свою обиду, хотя иногда это было трудно сделать.
Наблюдая, как Алина собирается на работу с утра и повязывает платок, Жанка невинным голоском интересовалась:
— Слушай, а почему у тебя руки до локтей открыты? По-моему, в исламе это запрещено — демонстрировать посторонним мужчинам свои голые руки…
— Отстань от нее, а? — с досадой произносила Люська, но Жанка настаивала:
— Ну почему — «отстань», я все правильно ей говорю, она же хочет стать правоверной мусульманкой!
Алина со вздохом стаскивала с себя блузку и облачалась в другую — с длинными рукавами, убийственными в августовскую жару. Вскоре Жанка начала приставать к подруге по другому поводу — ее раздражало, что Алина читает намазы. Собственно, вечерний намаз еще ничего, но вот утренний — еще до того, как сама Жанка просыпалась — ее нервировал. Она утверждала, что эти ранние Алинины подъемы очень мешают ей спать, хотя Алина старалась быть тихой, как мышка. Люська подозревала, что Жанка просто придирается, потому что ее саму, например, первый утренний намаз нисколько не беспокоил, она продолжала спать. Вообще, она только поражалась Алининому упорству — пять раз в день молиться по всем правилам, это еще не каждому дано…