– Нет, не надо! – бросается к кровати и садится на постель, раскрывает как можно шире руки – лишь бы Манефа не коснулась, лишь бы не тронула ничего. – Не надо, нет, спасибо!
– Чего не надо-то, самое это?
– Ночнушки, ничего не надо, я так сплю, – говорит Жу и морщится, болезненно сжимается: сейчас ор начнётся, крики, сейчас будет выяснять, в чём дело, и почему Жу такая не такая… Надоело это ужасно, но что делать, если Жу иначе не умеет, а постель свою никому не даёт трогать, в поезде двое суток на голой полке валялась – лишь бы никто даже случайно не коснулся простыни.
А ночнушку, правда, хочется. Сквозь прикрытые веки Жу видит её – беленькая, в мелкий цветочек. Страшно представить, сколько Жу не спала в ночнушке – с тех пор, как брат появился. Его бы воля, они бы вообще на полу дрыхли в джинсах и толстовке. Да они так и дрыхли, два месяца, наверное, выкинули из комнаты кровать – и на полу. Это уже после больнички было, брат тогда сказал… Да неважно, что он сказал, в итоге Жу это надоело, и они вернули кровать обратно, но в ночнушке всё равно при брате спать Жу стесняется.
– Точно не хочешь? – с сомнением спрашивает Манефа.
– Не-а. – Жу мужественно мотает головой.
– Но, как хочешь. Завтракать идём, каша на столе.
И уходит, тяжело переставляя ноги. Слышно, как достаёт на кухне чашки, включает чайник.
Неужели всё? И никаких расспросов? И никаких криков? Разве так бывает?
Жу без сил падает на подушку. Пронесло.
– К Вале Шустиковой надо бы сходить, банку Олькину отнесть! Да молока, можот, нам купить, будешь молока-то? Если есь у ей, дак, – говорит на кухне Манефа громко, чтобы слышно было в комнате. – Сходишь, к Вале-то Шустиковой, это самое?
Что? Жу напрягается. Оборачивается на брата.
– Зато без лишних вопросов, – ухмыляется он.
– А куда? – кричит Жу за стенку.
– В школу, дак я скажу.
– Зашквар, – вздыхает Жу и закатывает глаза.
– А? – кричит из-за стенки Манефа. – Ты чего сказала, не слышу!
– Схожу! – кричит Жу и поднимается. Оглядывается, чем бы заправить постель.
Рядом на стуле лежит аккуратно сложенная белая ночнушка в цветочек.
До школы оказалось идти так же, как они гуляли вчера, – через мост, мимо церкви, дальше в горку, мимо магазина, который «Магазин», потом свернуть, будет сквер и обелиск. Слева двухэтажное жёлтое здание, там клуб и библиотека – библиотека, замечает про себя Жу, – а ты вперёд, за сквер, там и школа. Запомнишь? – волнуется Манефа. Жу кивает: через мост, мимо церкви, за сквером. Чего тут не запомнить.
На улице оказалось лето. После вчерашней хмари и демонстрации небесной строительной мощи так неожиданно, как будто другое место вообще – ни облачка, небо голубое-голубое, выглаженное, безмятежно вытянулось над всеми холмами, и земля парит. Сто́ит Жу выйти за дверь, как в лицо ударяет запах травы, да так сильно, что они с братом расчихались.