– Может, мы туда не пойдёт? – спрашивает без надежды.
– Баба, – откликается брат. Необидно.
– Нет, ну, правда. Что нам там делать?
– Баба, – повторяет брат со вздохом.
– Я не хочу, ты понимаешь? Мне плохо. Ты разве не видишь? Я не могу туда, я не хочу, мне это противно, неприятно, я вообще никогда…
– Да замолкни, – обрывает брат. – Хватит ссаться. Не твоя же школа.
Жу вздыхает. Стягивает шапку. Трясёт головой, проветривая кудри. Открывает глаза.
И сразу же видит на пороге двери женщину в клетчатом переднике и грязно-розовых бриджах. Она смотрит в телефон, потом убирает его и закуривает. Замечает Жу, прячет сигарету за спину.
– Тебе кого? – спрашивает, хмурясь.
– Валю, – говорит Жу.
– Валю? Какую?
– Меня Манефа Феофановна за молоком послала, – говорит Жу чётко, как у доски.
– А! Так это Шустикову! – понимает женщина. – Дак поздно уже, она в девять приходит, а сейчас-от, глянь, двенадцатый час.
Женщина вспоминает о сигарете, затягивается, потом вспоминает про телефон, достаёт его.
– Сейчас я ей наберу, можот, придёт… – начинает нажимать клавиши.
В этот момент к школе подкатывает на полной скорости старый, раздолбанный велик, и на нём пацан лет десяти. Велик падает в траву, пацан бежит в школу. Увидев его, тётка забывает про телефон, бросает сигарету и поспешно притаптывает. Тут же из пролома в заборе вываливается стайка девчонок того же возраста, две впереди, три сзади, они громко щебечут. В другую дыру, с другой стороны влетают мальчишки, обгоняя друг друга, несутся ко входу, сталкиваются с девчонками, пихаются, слышится весёлая ругань.
– Но, разошлись! – прикрикивает на них тётка. – Спокойно зайти не могут!
– Здрасте, Тётьсвет! Здрасте! – кричат дети и просачиваются мимо неё, втягиваются в школу. Тётьсвет продолжает отчитывать их, заходя следом.
Уходит.
Жу стоит, прижавшись к берёзе. Детей становится всё больше. Они идут и идут в школу, они разного возраста, самые маленькие держатся за руку, постарше слушают музыку с одних наушников. Жу хочется врасти в берёзу, хочется стать берёзой, хочется перестать быть.
– Баба ты, – гундит над ухом брат. – Швабра. Метёлка. Кошка жёваная. – Он изобретателен в ругательствах. Жу держится за ствол, как за спасение.
Тут распахивается окно на первом этаже, и появляется тётя Света.
– Дозвонилась я! – кричит радостно. – Ты банку несёшь?
Жу кивает. Жу не может говорить.
– Зайди, дак, – машет рукой тётя Света.
И исчезает за тюлевой занавеской, оставив окно распахнутым.
Жу стоит, прижавшись к берёзе.
– Нет, ты, конечно, как хочешь, но мне кажется, это шанс, – говорит брат. – Шанс. Чтобы бояться перестать. Ты меня слышишь? – Жу жмурится и мотает головой. – И ничего страшного. Тебя тут вообще никто не знает. Слышишь? Вообще. Никто.