– Я думал, ваш модельный ряд иногда включает мозги, – едко заговорил он. – Но, видимо, переоценил умственные возможности сухопутов. Вы, два кретина, вместе росли, воевали, а теперь готовы прибить друг друга из-за пары баб. Да оглянитесь вокруг – их полно! Нужны конкретно эти для выполнения приказа? Ну так найдите решение, от которого все будут в выигрыше. Вас же вроде конструировали разумными существами. Видимо, где-то ошиблись с расчётами. А может, так и задумали…
Он картинно почесал затылок:
– Действительно, на редкость удачная модель, истинная пехота: без мозгов, зато с лужёными глотками и вечно чешущимися кулаками.
Чимбик и Блайз слушали его, чувствуя, как ярость гаснет, уступая место стыду. Годы обучения самоконтролю, и они вдруг сорвались, как дефективные образцы на первом тестировании.
– Как вас вообще выпускать рискуют? – удивился Блиц.
Убедившись, что братоубийства не будет, он вернулся в кресло и покачал головой:
– Вы же поубиваете друг друга до выхода на цель.
«Аресы» обменялись мрачными взглядами и расселись по своим креслам.
– Наш лот, – холодно сказал Чимбик.
Блайз ничего не ответил и уставился на сцену. Блиц же подтянул к себе столик с закусками и, довольно крякнув, принялся воздавать должное трудам эдемских поваров.
На сцену тем временем вынесли реквизит, рабочие расторопно соорудили сложную зеркальную конструкцию. Освещение над сценой на несколько секунд угасло, а затем ярко вспыхнуло голографическое пламя. Его неверный свет выхватил женский силуэт, многократно отражённый в зеркалах. Старый чернокожий раб ударил мозолистой рукой в крупный бубен, и фигурка ожила. Удар, ещё удар, и девушка в компании отражений пустилась в пляс под грозный глубокий ритм, в который вплетался нежный перезвон бубецов.
Белые одежды наложницы взмывали и опадали в такт первобытному ритму, она плыла в огне, словно богиня из древних преданий. Одно за другим зеркала тускнели, погружая во тьму пляшущие отражения. И лишь когда поверхность последнего зеркала потемнела, зрители поняли, что плясуний на сцене две. Совершенно неотличимые, они двигались с поразительной синхронностью, а бубенцы на их запястьях и щиколотках дополняли ритм бубна звонкой весёлой мелодией.
Репликанты с мрачным вниманием наблюдали за происходящим. На сцене танцевали Лорэй. Они вновь осветлили волосы, превратившись в блондинок, как во время знакомства с репликантами. Чимбик готов был поспорить, что Блайз в своих мечтах уже помирился со Свитари и даже наладил ту самую «нормальную жизнь», о которой вещал Блиц.
Наивный дурак.