Чимбик выслушал сообщение с полным равнодушием. Всех не спасёшь, да и лезть туда, где будет полно противника – слишком рискованно. Особенно имея в напарниках раненого дворнягу. Который тоже не идиот и должен понимать, чем чревато подобное мероприятие.
Каково же было удивление сержанта, когда он услышал:
– Меняем маршрут. Выдвигаемся к комендатуре.
Чимбику впервые показалось, что он ослышался. Остановившись, он недоумённо уставился на шального дворнягу.
– Сэр, вы серьёзно? – поинтересовался сержант.
– Да, – Грэм вынул из кармана аптечку. – Ты как хочешь, а я пошёл.
Репликант со всё возрастающим изумлением наблюдал, как сумасшедший дворняга достаёт одноразовую ампулу-инъектор с боевым стимулятором и прикладывает к шее. И лишь когда раздалось шипение сработавшего поршня, Чимбик убедился: этот псих действительно собрался лезть в пекло.
– Но это не рационально, сэр, – предпринял последнюю попытку достучаться до здравомыслия контрразведчика Чимбик.
– Люди, сержант, часто действуют вопреки рациональности, – ответил Нэйв, отбрасывая опустевший инъектор. – Мне показалось, что ты это понял. Ведь не убил же нас с Карлом тогда, на Эдеме. Хотя мог.
Пока Чимбик переваривал услышанное, Грэм похлопал себя по карманам и огорчённо сказал:
– Один магазин остался. Разживёшь парочкой?
– Что? – не понял репликант.
– Два магазина дай, – пояснил дворняга.
Чимбик силился понять мотивы этого человека, но особых успехов не достиг.
– Эта идиллийка что-то значит для вас лично, сэр? – решил уточнить он.
Собственно, это было единственное объяснение происходящему, которое нашёл сержант.
– Она сделала всё для своего города, – прозвучал неожиданный ответ. – Из-за этого Зара пошла с нами на сотрудничество. Ради своих людей вкалывала днями и ночами, как раб, не требуя ничего взамен. Лежала под бомбёжкой, там её заживо засыпало. И после этого не билась в истерике, не бежала к психологу какому грёбаному, а помогала спасателям. Любой сраный политикан после такого ходил бы грёбаным героем, интервью налево и направо раздавал. А Зара просто попыталась добиться гуманитарного коридора для детей. Понимаешь? Ничего для себя – только для людей. И буду я распоследней мразью, если позволю какому-то сраному ублюдку забить её ради собственных грёбаных амбиций.
Это Чимбик понимал. Забота о своих, забота о семье. Разве что семьёй этой Зары был весь город. В стремлении защитить своих она походила на репликантов. На Лорэй. На Талику. И то, что Нэйв не собирался бросать Зару, делало его человеком. Правильным человеком. Не дворнягой.