Впереди крики, суета. Вижу, совсем как в фильме про Софью Перовскую, в мою сторону идёт царь. Вот взгляд царя, совсем как в фильме, останавливается на высоком человеке, медленно перемещающем из-за спины вперёд свёрток… Между нами десять шагов… пять… три… шаг… Парень уже размахивается, и тут я выхватываю из рук террориста бомбу, и кидаю её за ограду канала.
Взрыв.
Темнота.
— Они очнулись!
Шёпот такой громкости способен, без преувеличения, разбудить полк похмельных егерей. А мне он просто расколол голову.
Темнота.
— Пётр Николаевич, вам легче, — голос профессионально ласковый. Врач, и с практикой лет в тридцать. Можно даже не заглядывать в трудовую книжку.
— Легче. Доктор, почему я ничего не вижу? Я ослеп?
— Зрение у вас в порядке, по крайней мере, за правый глаз я совершенно спокоен. А вот левый глаз пострадал, но надеюсь, незначительно.
— В таком случае, когда будет снята повязка?
— Если всё будет благополучно, то завтра утром, а пока покорнейше прошу потерпеть неудобство.
— А что с моим бронхитом?
— Откуда вы о нём знаете?
— Симптомы в наличии: клокочет в грудине, явно повышенная температура, неприятные ощущения в горле и носоглотке. Что до причины оного состояния… У меня сбилось дыхание у Итальянской улицы, а бежать пришлось ещё метров двести, и бежать с ускорением… Так что вывод очевиден.
— Ничего страшного. Дня за три-четыре выздоровеете, таков мой прогноз. Да-с. А почему вы упомянули метры, а не аршины? Кстати, примите микстуру.
На ощупь принимаю мензурку с лекарством, и, выпив его, отвечаю:
— Полагаю правильным использовать систему мер, принятую в большинстве стран Европы.
— Резонно. Гораздо серьёзнее обстоят дела с вашей левой рукой: открытый перелом кисти.
— Странно, почему я не чувствую боль?
— Вероятно это действие морфия.
— Прошу вас, доктор, уменьшить до минимума дозу наркотика.
— В чём дело, Пётр Николаевич? Морфий совершенно безопасен.
— Любой наркотик вызывает привыкание, переходящее в зависимость. Это я знаю доподлинно. Однако я отвлёкся, что с государем? Он жив?
— Его величество жив и вполне благополучен. Взрывной волной с него всего лишь сорвало головной убор.
— А террорист?
— Его убило обломком ограды при взрыве бомбы, которую вы отбросили в сторону.
— Значит, не удалось перебросить в канал. Жаль.
— Несомненно, жаль.
— А я?
— А вас ударило тем самым осколком, который прошел сквозь тело террориста. По счастью, осколок потерял силу, и значительных повреждений он вам не нанёс.
— Простите великодушно, доктор, но как вас именовать? Право, неловко, вы меня знаете, а я…
— Ох, совсем я забыл приличия! Слишком уж обрадовался тому, что вы пришли в себя… Профессор Боткин, Сергей Петрович, к вашим услугам.