— Вполне. Делайте что должно, господа, а я обязуюсь выполнять все ваши врачебные указания.
— Прекрасно. Ну-с приступим.
В четыре руки повязка была снята. Я осторожно приоткрыл глаза, и несмотря на царящий сумрак отчётливо увидел двух мужчин, внимательно глядящих на меня.
— Я вас прекрасно вижу, Сергей Петрович!
Несмотря на выдержку, волнение в голосе мне скрыть не удалось. Впрочем, его и скрывать не стоило, всё-таки зрение чертовски важная штука.
— Прекрасно, Пётр Николаевич! Разрешите вам представить лучшего специалиста Российской империи в области офтальмологии. Кабат Иван Иванович, лейб-медик Его Императорского Величества.
Иван Иванович изобразил поклон, в котором отразил и своё почтение к моему титулу, и отношение к моему возрасту, и много чего ещё изобразил, да только мне на его ужимки плевать: лишь бы был он хорошим специалистом.
Последовала процедура взаимного расшаркивания, ибо время, место и социальный статус весьма требовательны к ритуалам.
— Придётся немного подождать, ваше императорское высочество, ибо для осмотра мне нужен свет, а вашим глазам необходимо к свету привыкнуть. Поэтому предлагаю просто побеседовать, а я тем временем понаблюдаю за реакцией ваших глаз на изменение освещённости.
— Прошу вас, Иван Иванович, давайте обойдёмся без чинов. Я просто ваш пациент, а вы мой врач. Хорошо?
Профессор польщён, улыбается.
Спустя час одна из штор на дальнем окне была приоткрыта, а потом и отодвинута полностью. Ещё через час открыты и остальные окна.
— Свет не режет вам глаза?
— Нет, я вполне привык.
— Прекрасно.
Иван Иванович дотошно исследовал мои глаза и объявил, что за зрение он вполне спокоен, однако, необходимо ещё понаблюдать, дабы исключить возможные осложнения.
На том мы и расстались. Меня вполне успокоило, что у Кабата не возникло профессионального интереса к моим глазам: это значит, что ситуация с ними более чем заурядна, и это прекрасно.
А к вечеру меня посетил сам император.
Признаться, я не испытываю большого волнения в присутствии великих мира сего. Видел я Брежнева, во время посещения им Харькова, и даже коротко с ним переговорил. Жал руку Ельцину, когда он вручал мне орден Почёта. Путина видел издалека, на торжественном собрании. Так что царями меня не удивишь… Это я так храбрюсь, поскольку всё-таки волнуюсь: а ну как что-нибудь ляпну! Срочно вызвал на помощь Петю, а уж умный мальчик грамотно и красиво провёл процедуру встречи с императором и его свитой – для него это дело привычное.
Кризис наступил в конце, когда царь, отослав свитских, наклонился ко мне и тихонько спросил: