Я мог бы убить его, но для этого моему телу пришлось бы проделать весь цикл заново, а от меня, честно говоря, и так уже пахло хуже некуда. Мы остановились у развилки в переулке и решили немного передохнуть. Лошадям не слишком нравилось на полной скорости огибать углы домов по брусчатке, да и с раной на ноге нужно было разобраться.
Кест посмотрел на меня.
– Как обычно, удар-рывок-затрещина?
Я вздохнул.
– Полагаю, у нас нет времени, чтобы найти лекаря?
Брасти слез с крыши ближайшего дома.
– Они пошли по дворам. Похоже, парни не слишком стремятся нас найти, но их главный, старший констебль, тот, что тебя подстрелил, гоняет их в три шеи. В общем, через несколько минут они сюда доберутся.
Проклятье.
– Значит, удар-рывок-затрещина, – согласился я, заранее содрогаясь от того, что меня ждет. – Только в этот раз бей сильнее, Брасти.
Кест полил водой рану, заставив меня зашипеть от боли.
– Ты только в этот раз не кричи, – предупредил Брасти. – Мы же не хотим, чтобы нас поймали.
Пока я молился святому Загеву, Вызывающему слезы песней, чтобы он спустился хотя бы разок и познакомился с моим добрым другом Брасти, Кест крепко ухватился за древко и кивнул напарнику.
Прием «удар-рывок-затрещина» изобрели мы втроем какое-то время тому назад. Получив множество ранений, ты начинаешь понимать, что тело не может чувствовать боль в разных местах одновременно. Например, если у тебя болит зуб и вдруг кто-то бьет тебя в живот, то ты сразу же забываешь о зубной боли.
В общем, работает это так: Брасти бьет меня кулаком в лицо, Кест в это время вытаскивает стрелу из ноги, и потом Брасти дает мне еще одну затрещину, такую, чтобы мозг не успел отреагировать на боль в ноге и я не заорал благим матом.
Я все-таки заорал.
– Тс-с-с! Тише, Фалькио, – прошептал Брасти, маша пятерней перед моим лицом. – Они нас могут услышать. Крепись!
– Я же просил бить сильнее! – возмутился я; перед глазами все еще плавали звездочки.
– Сильнее с этого угла не смог: Кест мне помешал.
– Ты бьешь как девчонка.
Кест перестал бинтовать мне ногу и сказал:
– Почти треть плащеносцев короля Пэлиса были женщинами. Многих из них ты сам обучил. По-твоему, они плохо дрались?
Всё так и есть, но в тот момент мне было не до семантики.
– Они дрались как разъяренные чертовы святые. А Брасти дерется как девчонка, – проворчал я, придерживая край бинта, пока Кест накладывал на рану еще один кусок ткани.
– Ну что, полагаю, теперь отправимся в Бэрн? – спросил Брасти.
Я поднялся. После перевязки нога болела гораздо меньше: теперь боль была не жгучей, а дергающей.