– Это… – начал Брасти, глядя на нее во все глаза.
Губы Кеста едва шевельнулись.
– Убийца – та самая, что зарезала Тремонди и подставила нас.
Трин улыбнулась мне. Она именно этого и ждала: хотела, чтобы мы узнали ее. Игра подошла к концу. Валиана – вернее, девушка, которую мы знали под этим именем, – кое-как вымолвила:
– Но это же Трин, моя служанка, матушка. Моя фрейлина. Она же всегда была моей фрейлиной, с тех самых пор…
– С тех самых пор, как ты родилась, – закончила герцогиня. – И она была верна тебе, не правда ли? Везде сопровождала тебя, посещала те же занятия, помогала тебе учиться и познавать придворную жизнь, но все же была твоей служанкой. Представь, каково ей приходилось: знать, что она моя истинная дочь, и при этом унижаться перед тобой и потакать тебе во всех глупостях.
Зло, исходившее от голоса герцогини, было почти ощутимым. Она говорила ритмично, и каждое слово отдавалось ударом в моей голове и в сердце; клянусь, что потом она посмотрела на меня и сказала:
– Представь, какую дисциплину и расчетливость пришлось воспитать в этой девочке, чтобы она смогла годами исполнять роль твоей служанки.
Девушка с холодными глазами улыбнулась в ответ, и герцогиня продолжила:
– Теперь нужно найти тебе более подобающее имя, милочка моя, подобрать более подходящую одежду, прическу, а более всего круг обязанностей.
– Как вы могли? – заплакала Валиана.
– Не скажу, что это было просто, – ответила герцогиня, – но необходимо. Этот глупец Джиллард никогда бы не подтвердил право на трон, если бы ты не оказалась безмозглой куклой. Я не могла оставить всё на волю случая. Джиллард мог бы просто убить мою дочь, чтобы не позволить ей занять престол, поэтому я и вырастила тебя прекрасной пустышкой. Мой дорогой герцог увидел в тебе марионетку, которую можно легко дергать за ниточки, и признал Валиану, дочь Патрианы и Джилларда, которая вскоре станет королевой.
Валиана испуганно всхлипнула, бросилась к герцогине, прижимая к груди бумаги, словно сделанные из золота.
– Это неправда, не может такого быть! Я – ваша истинная дочь, клянусь. Клянусь!
Патриана, герцогиня Херворская, которая, вне всякого сомнения, в течение многих лет ласкала и утешала девушку, отвесила ей такую затрещину, что та опрокинулась навзничь, упав на землю. Затем спокойно и грациозно герцогиня наклонилась и вырвала пакет с бумагами из рук девушки.
– Ты всего лишь жалкое отребье, которое мой слуга вытащил из утробы одной крестьянки лишь потому, что та немного походила на меня.
Валиана корчилась на земле и рыдала, не в силах остановиться, лицо ее было перепачкано землей.