— Вставай! — надзирающий вздёрнул меня за шкирку и установил на ноги. — Ты разве не слышала, как вам всем велели собраться? Бегом!
Я великолепно слышала и даже знала, куда всех зовут, однако сердце подсказывало: всё это — не к добру. И похоже, что угрозу ощущала не я одна. Стручок пряталась под койкой, Лентяйка — в шкафу, а Медвежонок полезла на крышу. Всех нашли, надавали оплеух и теперь мы молча брели к длинному чёрному зданию без окон. Именно к тому, откуда в первый день нашего здесь пребывания доносились жуткие крики, полные смертной боли.
Главный надзирающий, мужчина с длинной седой бородой, конец которой он заправил за пояс, разговаривал с магистром Цвахом. Коллега толстяка — магистр Гурам, изучал длинный жёлтый свиток и смешно шевелил бородавкой на носу. Вот только никто и не думал смеяться над парочкой жирдяев. В рядах девчонок, куда меня впихнули, то и дело начинался тихий скулёж и надзирающие принимались шипеть, точно взбесившиеся змеи.
— Удрать хотела? — шепнула Мышь, с которой мы успели сдружиться за пару прошедших недель. — Дурная?
— А тебе что? — огрызнулась я и шмыгнула носом. — Боюсь я. Гады эти что-то хреновое затевают, жопой чую!
— А то! — хихикнула Мышь, но смешок её получился больно нервный. — А ты как думала: кто-то задарма столько хавки даст?
Цвах кивнул и тотчас надзирающие распахнули ворота чёрного дома и приказали топать внутрь. На лицах здоровых мужиков появились багровые пятна и это пугало больше всего. Значит, они знали, что там произойдёт. Что-то плохое, зуб даю.
Я оглянулась, пытаясь найти хоть какую-то лазейку и тут же ощутила, как крепкие вальцы больно сжали ухо.
— Куда-то собираешься? — почти ласково проворчал надзирающий. — Марш вперёд.
Ноги подгибались, однако я сумела переступить порог жуткого здания и оказалась внутри. На первый взгляд здесь не было ничего страшного: стены, пол, засыпанный опилками и окна в потолке, откуда вниз падали столбы солнечного света. У стен стояли низкие столики, на которых тускло блестели боками маленькие глиняные чашки. Пахло тут неприятно.
— А теперь каждая девочка подойдёт и выпьет лекарство из чашечки, — магистр Цвах старался говорить ласково, но становилось жутко и неприятно, точно он предлагал поцеловать болотную жабу.
Но нас никто не спрашивал. Каждой впихнули чашку, и я ощутила, как гадко смердит чёрное варево, напоминающее жидкую смолу. Такое пить вообще не хотелось.
— Ой, ой! — сказала Мышь и разжала пальцы, обронив чашку. — Как неловко получилось…
Впрочем, её уловка ни к чему не привела. Подруга получила несколько крепких тумаков, новую порцию и обещание выдать плетей. Больше никто хитрить не пытался. Со всхлипыванием, шмыганьем носом и тяжёлыми вздохами, все покорно выпили чёрную дрянь. Я — тоже, ощутив кроме мерзопакостного вкуса, ещё и покалывание языка.