– Он наверняка здесь.
Марк Маратович постучал в дверь и крикнул:
– Василий Иванович!
Лида с Витькой переглянулись. Вдруг этот Василий окажется отцом человеку, кого через сорок три года неизвестный будет фамильярно называть Василичем.
Дверь открылась. Друзья подались вперед, но на пороге никого не было. Марк Маратович зачем-то наклонился и заговорил:
– Ах ты, разбойник! Вышел встречать? Рад? Вижу-вижу, что рад. Я тоже скучал.
Тут только они заметили, что из дверей вышел черный кот. На кота Бегемота он не тянул, хотя тоже был вполне упитан. Но самыми выдающимися, в прямом и переносном смысле, у этого кота были щеки. Это были щеки не кота, но хомяка, огромного такого хомячищи, причем не пустые, а плотно набитые запасами. Кот урчал и терся о ноги художника, а тот гладил кота и чесал его за ушками и за щечками.
– Как вы уже поняли, это не Василий Иванович, а пока только Хомяк. Или, по-домашнему, Хома. Хома, где твой хозяин?
Кот, словно поняв, о ком его спрашивают, обернулся вглубь дома. И тотчас оттуда послышался голос:
– Марк, ты что стоишь на пороге? Тебя Хома дальше не пускает?
Лида с Витькой снова подались вперед. Но никто не вышел, а голос продолжал:
– Если ты просто проходил мимо, то проходи, я не обижусь, мне некогда.
– Нет, Вась, найди для меня минут десять.
Напряженное молчание. И потом, словно нехотя, Василий Иванович согласился:
– Пять! Только подожди секундочку, осталось всего два деления.
Марк Маратович подмигнул ребятам:
– Ну что я вам говорил, все изобретает и исследует. Увлеченный человек!
Наконец послышались шаги, но в третий раз подаваться вперед Лида с Витькой уже не стали – глупо, а вдруг это снова не он… И ошиблись. Совершенно неожиданно в проеме двери возник человек, взглянув на которого Лида поняла – это его портрет лежал у нее в голубой самолично связанной сумке. Портрет в молодости. Да и сейчас он был не стар, наверное, нет и пятидесяти; подумаешь, плешь проглядывает, брюшко, а так вообще приятный дядька. Только выражение лица у оригинала сильно отличалось от портрета – досадливое и раздраженное, сразу было понятно, что его отвлекли от чего-то суперинтересного.
– Хома, да у нас не один гость, а целая куча гостей! – В голосе сарказм, который скрыть не получилось. А может, он и не пытался?
Неужели Хома человеческую речь понимает? Кот тут же оставил в покое ноги Марка Маратовича и переключился на гостей. Лидины ноги ему понравились больше. Она присела и погладила кота. Рядом присел Витька. Они обменялись взглядами: Он? Он! Марк Маратович заметил эти переглядки.