Бабка осуждающе покачала головой.
– Как это можно детей не хотеть? Дети для женщины – первое дело. Вот у меня их пятеро, детишек-то было. Пять!
– Почему было? – вырвалось невольно у Вероники, и тут же она пожалела о своих словах.
– Померли они. – Взгляд Ульяны стал глубоким и отрешенным.
– Как померли? – Она закрыла рот ладонью.
– А вот так. До годика доживали и помирали. Мальчики все были. А девочка последняя – та до трех дотянула и все равно померла. На все воля Божья, дочка, я тебе так скажу. Вот муж мой покойный, Феденька, царство ему небесное, тот никак смириться не хотел, все роптал на Бога, плакал. От слез у него хворь приключилась, вот и умер он, не дожив до шестидесяти. С тех пор я одна кукую. Изба моя развалилась, крышу перекрыть некому, дров наколоть тоже. Иногда сосед придет, подмогнет. Да и то не за просто так, а за денюжку.
– Сосед – это Василий? – догадалась Вероника.
– Он. Кроме него, здесь, почитай, и мужиков-то нет. Только тезка его, но тот алкаш, от него толку нет. – Ульяна отколупнула ложечкой кусочек халвы.
Соседка нравилась Веронике все больше и больше. Не сломалась, несмотря на беды, постигшие ее, живет себе, чаи гоняет, травы собирает.
– Я обязательно заварю ваш чай, – пообещала она старушке.
– Не пожалеешь. Ну а муж-то твой где?
– На работе, где ж ему быть. Он автосервис содержит, вкалывает с утра до вечера.
– Это хорошо, что вкалывает. – Ульяна тщательно пережевывала халву, с зубами у нее явно была беда. – Мужик пахать должен, для него это главное. Для нас детишки, для них работа.
– Это верно, – согласилась Вероника и неожиданно для себя спросила: – Бабушка Ульяна, а вы не знаете, что за бомж ходит тут у вас по поселку?
– Какой такой бомж? – Старуха перестала жевать, лицо ее посерьезнело.
– Ну старик, седой такой, в лохмотьях.
– Откуда ты знаешь про старика? – Ульяна отложила ложечку и напряженно смотрела на Веронику. Та почувствовала, как по спине ползут мурашки. – Он что, приходил к тебе? – полушепотом спросила та.
– Да. Стучал в калитку. Просил пустить. Говорил, что дом принадлежит ему.
Старуха сокрушенно покачала головой.
– Плохо, дочка, очень плохо.
– Почему плохо? – так же шепотом спросила Вероника.
– Потому что оборотень это. Нечистая сила. – Старуха истово перекрестилась три раза.
Вероника сидела, открыв рот и глядя на бабку с изумлением.
– Как это нечистая сила? Что вы говорите?
– То и говорю. Повадился, нечисть, в нашу деревню. Откуда приходит – никому не известно. Вишь, лес рядом, может, там он хоронится.
Вероника вспомнила, как бродяга исчез за деревьями, точно растворился. Ее, как накануне, прошиб холодный пот. Тут же она одернула себя – ерунда какая! Она же не восьмидесятилетняя старуха, чтобы верить во всякие басни о нечистой силе и оборотнях. Ульяна меж тем продолжала, опасливо озираясь: