Она искупалась в свежей холодной утренней воде, потом прошла по бугру посмотреть, как бывало в детстве, цветет ли под рожью полевая клубника. И до сих пор ей нравилось забираться в густую, сыроватую от росы траву, и, разбирая ее руками, отыскивать большие белые или розо-вые с наплывами ягоды клубники.
Ирина даже заметила то место, где клубника цвела особенно сильно, около дикой груши, - и, покрыв голову от жаркого солнца сырым полотенцем, пошла по меже между рожью к парку.
Когда она входила в прохладную тень боковой липовой аллеи, мимо которой, по другую сторону сухой канавы, проходила проезжая дорога, она вдруг увидела мелькнувшую за деревья-ми на дороге белую фуражку. Вскочила на канаву и, раздвинув руками ветки орешника, неожи-данно встретилась глазами с Митенькой Воейковым, которого она мгновенно узнала.
- Вы?.. - вскрикнула она весело, почти обрадованно, и перескочила через канаву, забыв снять с головы полотенце. Она подбежала к нему так просто, как будто они были давно знакомы. Она подбежала бы ко всякому в этом настроении с такой свободой и открытостью. Но с лицом и всей фигурой Митеньки у Ирины, кроме этого, связывалось впечатление о том чудесном вечере и ужине на рассвете.
- Как странно... Вы-то откуда взялись? - сказал Митенька, успев подхватить при прыжке ее руку и держа ее в своей.
- Я купалась. А вы?
- Мне вздумалось пройти пешком к Валентину Елагину, - сказал Митенька.
Они смотрели друг на друга с радостными улыбками, в которых было почти недоумение, - отчего так просто и хорошо они встретились, как свои. Как будто они, стеснявшиеся и даже избегавшие друг друга вначале, теперь сблизились за то время, какое не виделись.
- Как хорошо, - сказал Митенька.
- Удивительно! - ответила с веселым недоумением Ирина.
- А бал помните? - спросил Митенька, когда они, перепрыгнув через канаву, пошли по испещренной утренними тенями дорожке.
- Да как же нет! - сказала с порывом Ирина. - Я все помню, все до мелочей, - приба-вила она, крепко сжав руки и сощурив глаза, как бы и теперь вглядываясь в подробности воспоминаний о бале.
- И рассвет?..
- Так вы тоже это заметили? Именно - и рассвет!..
- И ветку сирени?..
Ирина подняла брови, как при упоминании о предмете, о котором она как раз и не помнит.
- Ах да! У меня была ветка сирени.
- Ветка белой сирени... - сказал Митенька. - Нет, это удивительно, что ведь здесь совсем нет какой-то глупой влюбленности, - сказал он, - а это... это что-то так просто и хорошо, что - чудо!
- В том-то и дело! - сказала Ирина, кивнув с улыбкой головой, как будто в этом именно и была приятная странность этой встречи.