Если он — не человек.
У людей нет магической ауры, они нейтральны, и потому столь же нейтральным будет все, ими сделанное. В этом и кроется повышенная опасность изготовленного ими оружия — оно разряжено. И каждый, берущий в руки, сам его заряжает, каждый раз по-разному, непредсказуемо. Отсутствие магии — это и есть основная человечья магия.
Если, конечно, не считать магии Поцелуя Истинной Любви.
Хм…
Вот, значит, зачем судьба столкнула меня с тем крысюком, которому несертифицированный товар жег лапы. Пора повзрослеть, перестать притворяться и на самом деле стать тем, за кого тебя все принимают. Тем более что теперь и средство имеется. И побудительный мотив — куда уж побудительней. Вряд ли это так уж сложно, бабушке же удалось, чем я хуже? Тем более что и Шенк уже как-то подозрительно принюхивался, было дело. Вот стану на самом деле человеком — и нюхай сколько угодно. И никаких проблем…
Проблема была лишь в том, что я совсем не хотел становиться человеком.
* * *
Глава 4. Амагичка. Принесение извинений
Моя мастерская — тоже в подвале, очень удобно. Работаю и слушаю, что там поделывает моя единственная надежда. Все-таки мне с ним повезло. Даже не будь торговля людьми у нас запрещена, мне было бы весьма трудно объяснить желание приобрести подобную редкость и так срочно. Подозрения бы возникли сразу, а оно мне надо? Не надо оно мне.
Левый браслет и ожерелье закончены, укладываю их на черный бархат. На правом осталось наладить заедающую застежку и поправить маленькие шипы поврежденной розы. Работаю без перчаток, пальцы должны чувствовать, иначе такую мелочь не сделать как следует. Серебро иногда обжигает — но только потому, что раскаленное.
Самая тщательно оберегаемая тайна нашего клана — к серебру, алкоголю и солнцу можно привыкнуть, если начинать понемножку и тренироваться каждый день. Тайна клана Фейри-Ке, серебряных дел мастеров, за которую в каждом поколении кто-то платит тем, что притворяется человеком. А иногда притворяется настолько успешно, что притворство незаметно становится правдой, а маска — лицом. Вечная жизнь привлекательна для многих, трудно устоять. Я бы устоял, наверное. Хотя… Кто его знает, что я думал бы по поводу очеловечивания лет этак через триста? Я-сегодняшний точно не знаю. А теперь уже и не узнаю. Когда личное нежелание одного из подданных сталкивается с неумолимой мощью королевского приказа — сложно не догадаться, кто победит.
Насаживаю шипы, аккуратно и осторожно. Из коридора доносятся шорох и сопение. Лапуля подкрадывается, стараясь делать это бесшумно, но при этом сопит довольно зло — значит, хочет еще поругаться. Давай, малыш, давай! Чем яростнее ты будешь сейчас меня ненавидеть — тем проще станет в ближайшем будущем поменять твоим чувствам полярность.