Оно и понятно — я просто тяну время.
Ночь рождения — ерунда, суеверие, тем более для аритмика, день-то уже наступил. Просто еще один повод отложить на потом, оттянуть хоть ненадолго.
Трусость.
Если я попытаюсь, хотя бы просто попытаюсь — назад пути уже не будет. И не важно, получится у меня что-нибудь или нет.
Если получится — я изменюсь. Навсегда, и не только внутренне. Хотелось бы верить, конечно, что Эдвин только обрадуется, да он и сам говорил, что ему плевать, как я выгляжу, он всё равно меня любит и будет любить…
Я нашла его на берегу, больше двух лет назад, переломанного и без сознания. Сначала хотела добить, а потом подумала, что никогда не пробовала человека. Персональный донор, почему бы и нет? Забрала к себе, спрятала в подвале, подлечила. На вкус он оказался довольно приятен, но ничего особенного, не понимаю, из-за чего наши все так стонут. Он сбежал, как только срослась переломанная нога.
Потом вернулся…
Я не знаю, когда всё началось. Когда он вернулся первый раз, ничего ещё не было, это точно — я только удивилась. Я тогда ещё не знала, что это и есть признак настоящего человека, они всегда убегают и всегда возвращаются. Может быть, когда он вернулся в пятый или шестой раз и заявил, что не может без меня жить? А, может, и раньше — я ведь уже скучала, когда он уходил, хотя и врала себе, что скучаю просто по разнообразию рациона. Я привыкла врать всем, и себе в том числе. Не знаю точно, когда же я перестала его ненавидеть и, наконец, поняла.
А когда поняла — испугалась…
Хватит тянуть!
Бросаю инструменты прямо на рабочем столе, убирать по местам — лишняя задержка. Поднимаюсь наверх, как была, впервые за последние то ли пять, то ли шесть лет. Поцелуи Эдвина горят на моих губах, решимость тверда, а для заклятья не важно, луна или солнце будет свидетелем. Никто так не пробовал, но почему бы и нет? И — на самых задворках — мыслишка, что, если вдруг не сработает, у меня всё же останется отговорка, это не я виновата, и Эдвин не виноват, он меня любит и поцелуи у него настоящие, это просто я сама виновата, — но не в том, что не хотела горячо и на самом деле, а просто условия не соблюла в точности как прописано, вот и не сработало…
Поднимаюсь на самый верх, там южное окно всегда закрыто ставнями, так будет лучше, чтобы сразу… хорошо, что сегодня ясно. Распахиваю ставни, лицо и руки сразу же обжигает — давно не тренировалась. Не смертельно, ритуальная фраза короткая, а боль лишь добавит решимости. Вскидываю лицо, ощущая на губах горячие поцелуи то ли Эдвина, то ли солнца, повторяю заклятье — раз, другой, третий. Свет становится ослепительным, а дальше — темнота…