Так уверен Генерал в своем контроле над деревней, что, услышав шаги, не сразу идет из занавешенной кухни обратно. Это двое взятых взаймы солдат, они вошли в дом. Рапортуют ему:
– Мы заминировали все подходы.
– Хорошо, хорошо, – говорит Генерал. – А взрывчатка?
– Закладывают.
Генерал кладет фонарь и открывает циферблат часов, подняв кожаную крышечку. Время уже его не радует.
– Скажите этим недокормышам, чтобы трудились так же шустро, как они трахаются, – говорит он. – Нужно ликвидировать пятьдесят домов. Школу. Мечеть. Мы не просто так, а мстить приехали.
Один из двоих хочет что-то сказать. Он меньше ростом, светлее волосом и более вертлявый, чем другой, – тот темноволосый, крупный. Этого, беспокойного, Генерал уже назвал про себя «номером вторым». Ему всегда ясно с первого взгляда, кто ведущий, а кто ведомый в любой паре. Тут вся штука в боевом духе, а не в телесных габаритах и даже не в звании. Вся штука в том, кто в критический момент сделает, что нужно.
И потому Генералу странно, что первым говорит номер второй.
– А как же жители? – спрашивает парень.
– Как же что? – переспрашивает Генерал. Он заранее знает, что номер второй ответит с дрожью в голосе.
– Освободить все эти дома. На это время уйдет.
Генерал показывает за дверь, в ночь.
– Возьми джип и поезди вокруг. Посади за руль такого же, как ты, никчемного доходягу пехотинца.
Номер второй – так уж он устроен, что с него возьмешь – смотрит нерешительно, и тогда Генерал, сложив ладони рупором, откидывает голову назад. Хочет показать, что надо делать.
– Наружу, все наружу, где вы там ни есть! – кричит Генерал. – Выходите немедленно!
Голова все еще откинута, руки у рта, и он, подняв бровь, глядит на солдат.
– Вот так, – говорит он. – Ясно? Церемонии разводить некогда. Все, кто остался в деревне, знают, что мы здесь.
После этого им надлежит щелкнуть каблуками и идти выполнять. Номер первый уже начал было поворачиваться. Но второй медлит, теряет драгоценное время. В его голосе еще больше трепета, но и дерзости в равной мере.
– Этого хватит? – спрашивает солдат. – Круг на джипе, и все?
Генерал вглядывается в парнишку – тот, кажется, съеживается прямо на глазах. Выглядит еще более малорослым – нет, не страх перед боем уменьшает его, он не трус, а страх перед Генералом.
– Мы вторглись в суверенное государство, чтобы задать им тут перцу, – объясняет ему Генерал. – В эту самую минуту не только Иордания поднимает войска по тревоге, даже в Ираке, хоть он и далеко, военное начальство уже, думаю, хочет знать, на что мы решились. – Генерал оттягивает вниз углы рта, прикидывая, а затем явно соглашается со своей оценкой, уверенно кивает. – Не сомневайтесь: если на рассвете мы не будем сидеть дома и завтракать, то мы все, считай, убиты, все сто двадцать пять.