– Человеческие волосы, – говорит она с гордостью. – Качественный парик, невозможно догадаться. У них плохого качества, у других. Из акрилового волокна. Суррогат. Парики, сделанные из переработанных бутылок от колы и пластиковых пакетов.
Рекламная картинка не дает Рухаме покоя: молодая женщина оглядывается на нью-йоркском тротуаре. Реклама шампуня. Женщина лишь подняла руку остановить такси, и движение на улице замерло. Прохожие не сводят с нее глаз. Она улыбается, и весь Нью-Йорк тоже. Даже таксисты, белокожие и красивые, с трехдневной щетиной – и те улыбаются. Радостно опускают окошки, чтобы подвезти эту женщину с роскошными длинными волосами.
Рухаме тоже хочется чувствовать себя такой же соблазнительной и снисходительно поглядывать на то, какой бедлам учинила ее красота. А здорово было бы заявиться в шул постройневшей, с длинными прекрасными волосами своей юности! Нава вытаращит глаза, мужчины начнут привставать на цыпочки, пытаясь заглянуть на женскую половину, и тогда раввин топнет ногой, а габай хлопнет по биме, чтобы все утихомирились, пока она усаживается на свое место. И всех своих старших, кроме одной, поставит перед Навой. Люди начнут шептаться: это мать или сестра?
Шломи придет домой поздно. Сегодня его черед помогать убираться в ешиве[42]. Пусть помашет метлой. Рухама придумала: наденет облегающую юбку и будет ждать. Она подчеркивает формы, но не совсем нескромная; и длина ее в пределах допустимого. Натянуть юбку ей удается, а вот застегнуть – нет, молния никак не сходится. Она швыряет юбку подальше в шкаф. На цыпочках входит в ванную, все дети уже спят. Подновляет макияж, надевает ночную рубашку, залезает под одеяло и притворяется спящей. Включенную лампу ставит рядом с кроватью Шломи. Молитв Рухама не читает.
Шломи входит в комнату, стараясь не шуметь. При первых звуках – звякнули ключи, которые он вынул из кармана, – Рухама со вздохом сбрасывает одеяло, как будто только проснулась.
Она очень старается быть соблазнительной. Шломи не замечает. Когда он садится на свою постель, она протягивает руку и гладит его по запястью. Он берет ее за руку, пожимает.
– Спокойной ночи, – говорит он и выключает свет.
Что он не заинтересовался, это ничего.
Что она не заинтересовалась – этим ей не терпится с ним поделиться. Если честно, она бы предпочла того мужчину, что доставляет на верхние этажи продукты из магазина: мускулистого, потного от тяжелой работы. Лучше бы она занялась любовью с ним и кричала бы в голос, вместо того чтобы сдерживать дыхание, боясь разбудить детей в соседней комнате.