Он посмотрел на часы. Скоро полночь. Слишком много мыслей в голове, слишком много неизвестного. Когда он наконец забрался в тепло постели, его телефон пискнул. Он тут же посмотрел на экран. Сигнал пришел с фальшивого профиля на Facebook, который он так и не убрал. Анжель Бенласори только что получил согласие на прием в друзья от Ролана Казулуа, дружка Одри. Прилагаемое сообщение гласило:
«Анжель, да, конечно, я помню тебя по юрфаку. Извини за предыдущий отказ, ты же понимаешь, эти автоматические сообщения… Добро пожаловать на мою страницу. Расскажешь, что с тобой стало? Примешь меня в друзья? С дружеским приветом, Ролан».
Николя хмыкнул:
– Ага, помнишь ты меня. Брехун.
Он включил лампу у изголовья и вышел на сегодняшнюю ленту Казулуа. Ишь ты, да он из немногих избранных: в профиле значились всего двадцать три друга. В статусе было указано: «В отношениях с Одри Спик». Николя замялся, прежде чем просмотреть ленту – собственно, зачем? – но любопытство взяло верх.
Казулуа регулярно постил сообщения. Он никогда не публиковал собственных фотографий, но выкладывал с комментариями картины дикой природы, лагун, цветов, и было непонятно, в чем область его интересов. Жил он на Таити. Если точнее, в Папеэте.
Николя поерзал на стуле: значит, Казулуа со своей огненной шевелюрой обосновался на другом конце света, а не во Франции, как он думал. Почему он уехал? И как давно?
Он выкладывал видео или старые фотографии себя с Одри или одну Одри с комментариями, которые не оставляли никаких сомнений в его любви к ней. Даты и ситуации чередовались как-то беспорядочно. Праздник в Марселе в 2008 году. Они вдвоем перед палаткой на одном из этапов GR20[83] на Корсике в 2013-м. Она, уткнувшаяся носом в стакан с молоком дождливым утром 2007-го. Он, ребенком. Она, подростком… И так далее. Воспоминания, иногда интимные, выставленные в Паутине. Самое недавнее фото было выложено едва ли не час назад – он и Одри на скамейке, рядом присевшая передохнуть птичка.
Были и просто сообщения, где он писал, как сильно ему ее не хватает, а она отвечала в комментариях, и так ad vitam æternam, как бесконечная игра двух любовников.
Николя было стыдно проникать в эту странную интимную жизнь, нечто вроде электронного крика, гласящего: «Мы вдвоем, но вы можете посмотреть, потому что вам позволено». Заинтригованный, он продолжил свое внедрение, желая узнать продолжение. Когда Казулуа уехал? Почему? Собирается ли вернуться? Чем ниже Николя спускался по страницам, тем дальше он уходил во времени. Потом он обнаружил разрыв в информационной ленте, временну´ю дыру, деление на «до» и «после».