Они дошли до последнего судна, фламандской торговой баржи, напоминающей выброшенного на берег кита. Осторожно двинулись внутрь – уровень воды в Уазе поднялся и доступ становился опасным. Идя впереди, Николя держал руку на оружии.
– Смотри, куда ставишь ногу…
Гнилая палуба, вся в проломах, была завалена снастями и мусором. Ржавые шипы торчали из трапов и ограждений. Плющ душил рулевую рубку, вился вокруг штурвала. Николя включил фонарь и высветил черную дыру, ведущую в трюм. Дна не было видно, ступени терялись в темноте. Вдруг он почувствовал, как сдавило горло, невидимая рука пыталась его задушить. Мускулы задеревенели, руки задрожали. Только не сейчас…
Он сделал глубокий вдох и, пригнувшись, пошел вперед, в эхе капель и стоне агонизирующего металла. Вспышки перед глазами. Скала, мрак… Камиль, привязанная и распятая, со вспоротым животом… Николя потряс головой, сердце билось о ребра, пытаясь неуемными толчками раздвинуть их. Он замер на месте, и Одри наткнулась на него.
– Ой! Все в порядке?
Николя покачал головой и посторонился:
– Сейчас пройдет, ступай пока одна. Мы же в паре, ты и я…
«Батаклан», подумала Одри. Темные замкнутые пространства должны отсылать его туда же, куда меня грузовики, а препарат еще все усиливает. Она ничего не сказала и продолжила спускаться в трюм, такой длинный, что луч ее фонарика освещал лишь его часть. Пахло торфом и окисью железа. Ржавчина заполонила пол, потолок, переборки. В самой глубокой полости она обнаружила решетку, установленную между металлическими створками, которые ограждали пространство в три метра на три. Пол под гирляндой лампочек, развешенной поверху и подсоединенной к автомобильному аккумулятору, был застелен соломой. Все было готово к собачьей схватке. Она повернулась к Николя, оставшемуся позади и превратившемуся в световое пятно в ночи. Побежала к нему:
– Арена там. Что теперь будем делать?
Николя выбрался наружу. Набрал в легкие воздух и подставил лицо под струи дождя. В ушах гудела кровь.
– Мы… заберемся в машину и будем ждать. Если он появится и пойдет по мосткам, времени у нас будет не много. Нужно будет прикрепить GPS-маячок под его машину. И все. Тогда его засекут, и группа сможет спокойно его взять. Остается надеяться, что он придет. Лучше бы сегодня вечером, на крайний случай – в ночь на воскресенье…
Прежде чем покинуть судно, Николя повернулся к коллеге:
– Ни слова про то, что со мной случилось внутри. Никому.
– И в машине тоже ничего не произошло.
Николя кивнул.
– Я не хочу это обсуждать, даже между нами, – продолжала Одри. – Я перенесла свои посещения клиники «Сальпетриер» со вторника на субботу, так что мы там больше не пересечемся. Я не хочу ни с кем об этом говорить. Хорошо?