Надо мной наклоняется какая-то женщина, я замечаю синюю униформу и стетоскоп, свисающий с ее шеи, как украшение.
– Проснулась! – радостно говорит она. Слишком радостно. – У вас будет болеть голова, но мы уже дали лекарство. Скоро станет лучше.
Я поворачиваю голову направо, где возле кровати стоит капельница. Ужасно хочется пить.
– У вас было сильнейшее обезвоживание, – сообщает она. – Но мы вас подлатаем. Хотите пить?
Я киваю и вздрагиваю – голову пронзает резкая боль.
– Постарайтесь пока не двигаться. – Она исчезает и возвращается с толстым пластиковым стаканчиком неопределенного цвета, из его крышки торчит трубочка. Вода на вкус пластиковая, зато холодная. Я пью ее и закрываю глаза.
– В какой я больнице? Где мой муж?
Я слушаю хлюпанье ее ботинок, пока она ходит по комнате – знакомый, успокаивающий звук. Много лет назад одна пациентка сказала мне, что звук шагов медсестры по больничному полу вызывал у нее паническую атаку. Ты понимаешь, что сейчас тебе введут очередную дрянь или расскажут какие-нибудь плохие новости, – сказала она.
– Вы в «Куин Кантри». Мужа я не видела, но часы посещений уже прошли, и я уверена – он вернется завтра.
«Куин Кантри»! Пытаюсь сесть в кровати, но голову снова простреливает приступ боли.
– Спокойно. – Она спешит ко мне. – У вас сотрясение. Небольшое, но…
– Почему я в «Куин Кантри»? Где врач? Мне нужно с ним поговорить.
Она открывает мою папку, неодобрительно на меня поглядывая. Ее брови словно две песочно-коричневые гусеницы – неплохо было бы их выщипать. Сама не знаю, почему меня это так раздражает. Возможно, потому что у нее есть ответы, которых нет у меня.
– Здесь написано, что вас привезли на «Скорой». Больше ничего сказать не могу, дождитесь разговора с врачом.
Она захлопывает папку, давая понять, что тема закрыта, и я понимаю – дальнейшие расспросы ни к чему хорошему не приведут. Мне знаком этот тип; она берет на себя все сложные моменты. У нас в больнице таких трое или четверо. Они всегда работают с самыми непростыми пациентами в качестве милости к остальным.
Мгновенно признав поражение, я откидываюсь на плоскую больничную подушку и закрываю глаза. Что именно произошло? Почему меня не отвезли в центральную больницу Сиэтла? Там мои друзья и коллеги. Я бы получила самый лучший уход. У «Куин Кантри» репутация больницы для менее благополучных слоев населения. Я это знаю, потому что здесь не впервые. «Куин Кантри» – как дядюшка с криминальным прошлым, с которым видишься только на каникулах: неопрятный, потрепанный и татуированный. На лужайке перед его домом, как сорняки, раскиданы пустые банки и бутылки из-под пива, а рядом стоит тележка из супермаркета. В таком месте неоткуда расти мечтам и все покрыто трещинами.