Мой голос дрожит или мне кажется?
Она моргает, и я вижу, что она не хочет ничего рассказывать до моего разговора с доктором.
– Галоперидол.
Я пытаюсь сесть, катетер неприятно натягивается, когда я отталкиваю рукой одеяло. Галоперидол, галоперидол, галоперидол! Мой мозг вопит. Где Сет? Что произошло? Пытаюсь вспомнить, как я здесь оказалась, но не могу. Это как пробиваться сквозь кирпичную стену.
Сара спешит обратно в палату с перекошенным от волнения лицом. Ее учили обращаться с такими, как я, – успокой ее, зови на помощь. Она смотрит через плечо, надеясь увидеть кого-нибудь в коридоре. Я не хочу ее пугать; они так накачают меня лекарствами, что я не смогу вспомнить собственное имя. Я расслабляюсь, опускаю руки. Похоже, Сара мне верит. Она замедляется и подкрадывается к кровати, словно к живому скорпиону.
– Почему я на галоперидоле?
Однажды мне уже назначали галоперидол. Нейролептик, который используется лишь в экстремальных случаях агрессивного поведения.
Сара побелела, ее губы сжимаются, не в силах выдавить ответ. Глупая девочка – ну ничего, со временем она научится. Ей положено рассказывать, какие мне прописаны лекарства, но не положено говорить, почему. Я хочу воспользоваться неопытностью медсестры, пока кто-нибудь ее не надоумил, но потом ко мне заходит доктор с серьезным непроницаемым лицом. Сара выбегает из палаты, и он приближается ко мне, высокий и решительный – вполне может напугать, если смотришь слишком много фильмов ужасов.
– Галоперидол? – снова спрашиваю я. – Почему?
– И вам здравствуйте, Четверг. Надеюсь, вам удобно.
Если под удобством имеется в виду действие лекарств, то да, определенно. Я пялюсь на него, отказываясь играть в эту игру. Я в ужасе, внутри все сжалось, мозг пробивается сквозь наркотики, пытаясь обрести контроль. Я хочу, чтобы пришел Сет. Мне необходима его стойкая уверенность, но при этом он вызывает у меня отвращение. Почему? Почему я не помню?
– Я доктор Штейнбридж. Я был вашим ведущим врачом, когда вы были у нас в прошлый раз.
– В прошлый раз, когда Сет запер меня в психушке?
У меня охрипший голос. Поднимаю руку к горлу, но передумываю и опускаю ее на одеяло.
– Вы помните, в каких обстоятельствах попали сюда в прошлый раз, Четверг?
Меня раздражает, что он повторяет мое имя. Сжимаю зубы, содрогаясь от унижения. Я не помню, но если я это признаю, все решат, что я сумасшедшая.
– Нет, – просто отвечаю я. – Боюсь, воспоминания испарились вместе с моим супругом.
Доктор Штейнбридж никак не реагирует на мое признание. Длинные, долговязые ноги приближаются к кровати, и кажется, кости в них могут сломаться в любую минуту, и тогда он повалится на пол.