– Ударил девушку на моих глазах, – отвечаю я, отец тут же встаёт, упирая руки в бока.
– За что? – допытывает мама. – Без причины бросился на неё?
– Нет, она подсела к нам и начала кидать обвинения о его прошлом. Потом обозвала меня, и он взбесился, – папа довольно хмыкает, и мама оглядывается на него.
– Да я бы размазал сучку, не дай бог сказала бы хоть слово в отношении моей семьи. Поддерживаю, – он берет телефон и начинает печать что-то.
– Тревор, а если бы он ударил Эмерсон? – спрашивает в шоке мама.
– Не ударил бы. Я же тебя не бил, – кажется, он уже отвлёкся и настроен на свою волну.
– Там была другая ситуация, – восклицает мама.
– Эта сука хотела, чтобы ты чувствовала себя ненормальной, и ты знаешь, что я тоже не сдержался. Поэтому прекращай вести себя так, будто впервые слышишь о том, что такое может произойти. Я его поддерживаю. Кроме всего прочего у него неплохое чувство юмора, – папа садится в кресло рядом со мной.
– Он не солгал, я действительно сняла его в клубе, чтобы найти донора для будущего ребёнка, – отвечаю я, наверняка совершенно разочаровывая отца.
– Да я так и понял, что он никак не мог расп*дорасить свои кишки, раз сидел рядом со мной, – усмехается мой отец.
– Роджер, – восклицает мама
– Я не умею лгать, – он пожимает плечами и начинает трогать мои ноги, – Они все такие же рыхлые?
– Я ненавижу, когда он так делает, – стону я и встаю с кресла, – Пап, прекращай вести себя как придурок, я уже не маленькая.
– Вот о чем я и говорил – мы парни. И даже когда нам пятьдесят, ситуация не меняется. Мы защищаем тех, кого любим, и изводим их же. Спроси маму.
Я осматриваю моих родителей, никогда не обращала внимания на то, как они себя ведут. Папа казался мне образцом мужчины, иногда пренебрежительным к определенным проблемам, но остающимся сильным и независимым несмотря ни на что. Мама, как и любая женщина, более восприимчива и в меру истерична, и именно он, как её мужчина, мог изменить настроение, поведение или просто поставить вопрос так, что у неё не оставалось выбора. Несмотря на годы, которые испещрили морщинами их лица, они все ещё молоды в душе. И я примерно представляю, каким был моей отец в молодости, задолго до моего появления. Мне подсказывает чутье, что не одна я люблю плохого парня.
Я не вижу смысла дальше скрывать свои чувства, Хоук первым бросил камень мне в спину. Все что он делал – это доказывал то, что я важна для него, делая мои чувства все крепче, позволяя им поселиться в моей душе. Мы квиты, но он все разрушил, раздробил на мелкие части, не позволяя мне собрать воедино все свои мысли и чувства, распустил их по ветру как ворох опавших листьев, подгоняемых обрушившимся штормом. И что теперь должна делать я? Предоставить ему возможность поступать так, как ему заблагорассудится?