– Эмерсон!!! – ору во все горло, когда слышу голос вместе с раскатом грома, застыв в неестественной позе, наталкиваюсь взглядом на тело. – Я искал тебя наверху, потом в других комнатах.
Я тяжело дышу, задыхаюсь от гнева и испуга, хватаю первое, что попадается под руку, и бью по голове Хоуку.
– Ты напугал меня, придурок, – кричу я.
– Ай, бл*дь, – хлопки становятся глухими, – Хватит меня избивать, – он выхватывает газету, которой я его хорошенько отхлестала, я тут же снимаю с себя тапочек и бью его по наглой морде.
– Так тебе, мерзавец, Пошёл вон из моего дома, – сомневаюсь в своей вменяемости, а в его тем более. – Хватит смеяться, идиот. Я ненавижу тебя.
– Поверить не могу, ты только что опустила меня как мужчину дважды, и я не могу ничего с собой поделать. Мышка, это п*здец как смешно, я не могу, – он задыхается от смеха.
– Не смей материться в этом доме, – ору я.
– Прости засранца, больше не буду, клянусь, – он хватает меня за руки, поворачивает спиной и крепко прижимает к себе. – Так я в безопасности, – закатываю глаза, молнии освещают комнату, указывая в каком направлении двигаться. Он в наглую волочёт меня к дивану и усаживает напротив себя. – Ты ведь не станешь бегать как полоумная?
– Ты… – шиплю я через зубы.
– Слушай, я вёл себя неправильно. Верней нет, я вёл себя как обычно с теми, кто мне неприятен. Просто мне очень жаль, что ты все это видела, – хватает меня за влажные от капель дождя руки и удерживает на расстоянии.
– Ты больной? – я не вижу его лица, только в моменты вспышки молний, – У тебя какое-то расстройство личности, вспышки агрессии… Что написано в твоей карточке от психиатра?
– Здоров, – без обид отвечает он.
– А мне кажется, ты больной на всю голову, – встаю и наклоняюсь, чтобы снять с себя второй тапок, замахиваюсь над ним, но останавливаюсь, лицо во время вспышки кажется мне осунувшимся. Хоук укладывается на мои любимые подушки и, не отрываясь, смотрит на меня. – Не делай этого, не смотри на меня так. Ты заявился пьяный?
– Как, моя маленькая мышка, я смотрю на тебя? И нет, я не пил, – зажмуриваю с силой глаза, чтобы не проникнуться снова к его мужским чарам, не поддаваться обаянию и его приятным словам.
– Ты должен уйти, – указываю на двери. Свет моргает и включается во всем доме.
Я начинаю носиться, спотыкаясь об тапки, корзину с разбросанным бельём и всем, что я раскидала по полу. Надо быстро отключить все в доме, чтобы нигде не замкнуло. Гораздо удобнее будет сидеть со свечами в комнате и не переживать, что от скачка напряжения у тебя сгорит дом вместе с тобой. Бегу на кухню, хватаю два подсвечника и в шкафу свечи, выключаю по пути свет и замираю в гостиной. Мертвенно-бледное лицо мужчины, впалые щеки ещё больше выделяют его чётко очерченные скулы, щетина на его подбородке отросла, как будто он…