Не было никакого тифа и никакого савана — но эта история для чего-то Есенину была нужна.
Своей последней жене Софье Толстой «говорил, что мать в то время много пила и била их».
Константиновский знакомый Николай Сардановский отмечал, что Есенин «враждебно относился к своей семье», но в первую очередь, кажется, к матери.
После школы Сергей каждый день возвращался к Титовым. К Есениным приходил только ночевать.
В начале весны в Константиново заехал отец.
В деревне на него смотрели косо: он не пил и с местными мужиками не очень общался. Тогда, наверное, Сергей с удивлением обратил внимание, что отец читает книги: никто из мужиков этого не делал.
Сергей и сам в то время уже понемногу брал книжки в училище из большого шкафа, бывшего своеобразной библиотекой: попечитель школы, местный барин Кулаков, пожертвовал на них 35 рублей 22 копейки.
Но с отцом никаких разговоров о литературе они не вели ни тогда, ни потом.
В тот приезд мужа Татьяна снова забеременела; девочку, родившуюся в конце года, назовут Катей.
Ни примирение, ни старания бабки Груши обращаться со снохой побережнее, ни беременность натянутых отношений между супругами не изменили. Они снова ругались и в этот приезд Александра, и во все другие.
Своеобразное уличное взросление Сергея Есенина объясняется во многом именно этим: находиться в доме ему не хотелось, и он норовил не появляться там вовсе.
Зимой или ранней весной таких возможностей было меньше, а летом — пожалуйста.
Чем занимался? Ходил с мальчишками чистить луга всё тому же Кулакову — платили за это по 15 копеек. Константиновские ровесники вспоминали потом, что их «нужда гнала», а Есенин просто так ходил, чтобы дома не сидеть; вроде как денег, присылаемых отцом из Москвы, вполне хватало на хлеб, быт, одёжку (что, вообще говоря, сомнительно: бабушка Аграфена каждый год обращалась за ссудой).
«Иногда, — вспоминают о Есенине, — он не приходил домой по неделе, живя с мужиками в шалашах».
Другой характерный для молодого Сергея случай, произошедший на рыбалке, рассказал односельчанин Мамонов: «…спускаясь с горы… увидели: невдалеке от берега маячат соломенные плоты деда Ионы Данилина… тогда Сергей и говорит мне: „Знаешь что, Андрюха! Давай-ка мы освободим плоты деда Иона от рыбы, нам будет хорошо и деду не нужно зря трудиться!“». Так и сделали — подплыли и начали извлекать из сетей улов, пряча за пазуху. Тут и дед Иона появился. Пришлось оставить удочки и плыть в другую сторону.
В школе Есенин поначалу учился хорошо. Оказался головастым. Уже со второго класса учитель поручал ему проверять, кто из учеников не выполнил уроков.