Гидеон рассказал Кейтлин о том, что Рианнон вновь беременна и ждет ребенка, но из-за постоянных перестрелок между враждующими индейскими племенами и воюющими англичанами и колонистами навещать ее сейчас было бы слишком опасно. Кейтлин не находила себе места от беспокойства.
Банкноты колониальных властей обесценились, и повсюду в ход пошли фальшивые деньги. Кейтлин отказывалась принимать наличные, предпочитая натуральный обмен. Выше по реке, на фактории Карадоков, Брин поступал аналогичным образом.
Магдалена, обожавшая лазать по деревьям и удить рыбу и не отказывавшаяся даже от того, чтобы донашивать за старшими братьями их штаны и шляпы, подросла и вытянулась. Однажды, глядя на сестру, по-мужски сидевшую на лошади, Китти, не удержавшись, изрекла:
– Послушай, Лена, если ты когда-нибудь избавишься от этих ужасных бриджей, я поверю в то, что ты будешь еще красивее меня!
Магдалена была поражена в самое сердце. Услышать нечто подобное от самой Китти?
А в августе Розалия предложила организовать небольшое торжество, чтобы хоть ненадолго забыть о войне, которая угрожающе нависала над ними со всех сторон. Близилось Ferragosto, Успение Пресвятой Богородицы на Сицилии. Они устроят пикник, а потом Тамаш сыграет на скрипке, чтобы все смогли потанцевать. Стефания пришла в полный восторг и принялась помогать матери готовить импровизированные сицилийские сладости и маленькие кексы с сушеными фруктами и медом. Кейтлин согласилась испечь свой излюбленный дрожжевой пирог и отправила Гидеона на охоту, чтобы тот подстрелил парочку странствующих голубей и оленя. Анри и Сет решили забить кабана и зажарить его на вертеле, а Венера испекла торт. Розалия приготовила пряный соус из помидоров, лука, дикого чеснока и топленого свиного сала, а потом сварила в кипящем сале маленькие кукурузные лепешки с сыром внутри, чтобы макать в него. Руфус принес перебродивший прошлогодний сидр, а Мешак – свое неизменное виски. Руфус и Сет договорились, что приведут с собой Нотта, которого приходилось теперь водить чуть ли не за руку, поскольку ему начали отказывать ноги и он почти потерял зрение. Сюзанна вместе с сестрами отправилась за виноградными лозами, полевыми цветами и первым мускатным виноградом, дабы украсить столы, которые Розалия накрывала на открытом воздухе. Она вплела в волосы цветки дикой розы, надеясь, что Френсис или Джорджи обратят на нее внимание и заметят, какая она красивая. Лучше бы, конечно, Френсис.
София заявила, что устала, и Китти предложила посидеть с матерью, но та отказалась, сказав, что подождет мальчиков, которые потом и отвезут ее на другой берег, пусть и немного позже. Она бы предпочла вообще не ходить туда, чтобы не столкнуться с Секондусом. Она уже встречалась с ним, когда навещала Розалию, которая жалела и поддерживала художника, но один вид потрепанного жизнью бедолаги в поношенном костюме и его злосчастное «Помни о смерти!» раздували в ней угли глубоко запрятанной скорби, причем всякий раз при встрече он принимался извиняться, отчего ей становилось еще хуже.