Сколь бы ни были интересными воспоминания крестной, Софию отвлек приказчик, развернувший перед ней очередной отрез материи. Почуявшие денежную покупательницу, они буквально вились вокруг нее, наперебой демонстрируя шелка, атлас и муслин, гладкие и в полоску, с набивным узором и переливчатые. Они перебирали вороха золотых и серебряных кружев и тесьмы, перьев, пряжек и китайских вееров, грудами выкладывали на прилавок ленты и оборки. София, как зачарованная, металась от одной кучи к другой.
– Думаю, что с розами из оранжево-красных лент и нижней юбкой из золотой парчи на меня непременно обратят внимание. Пожалуй, даже моей матери они пришлись бы по вкусу.
– Кэтрин никогда и в голову не пришло бы привлечь к себе внимание, вырядившись, словно балаганный паяц! – язвительно заметила леди Бернхэм и тут же одернула себя. «Легкое прикосновение к поводьям!» Она сделала глубокий вдох. – Что касается твоей матери, то чем проще было платье, тем ярче оно оттеняло ее красоту, – лукаво произнесла леди Бернхэм. – Давай не будем спешить. Прежде чем сделать окончательный выбор, следует обратить внимание на качество…
Леди Бернхэм и сама не заметила, как увлеклась и, подавшись вперед, со знанием дела принялась перебирать выставленный напоказ товар, на время позабыв о своих евангелических убеждениях. При этом она отдавала себе отчет, что ей представилась прекрасная возможность преподать Софии урок хорошего вкуса и экономии и что другого шанса у нее может и не быть. Девушка, обладающая состоянием и положением Софии, едва ли будет склонна обращать внимание на то или другое. А сейчас София готова была выслушать ее, покоренная примером своей матери.
К вящей досаде торговцев, леди Бернхэм опытным взглядом провела настоящую ревизию разложенных тканей, указывая на признаки, отличающие дешевую материю от хорошей, и советуя, как подольше растянуть денежное содержание Софии, на что всегда должна обращать внимание элегантная здравомыслящая женщина, «сколько бы денег ни было в ее распоряжении», сурово заключила леди Бернхэм. Она также объяснила, что можно носить днем, а что вечером, прикладывая тот или иной отрез, дабы определить, какой цвет идет Софии, а какой – нет, и, самое главное, что следовало надеть молодой леди шестнадцати лет, если она желала, чтобы окружающие обратили внимание на ее сходство с матерью. Ответов на эти вопросы не было. София вздохнула и погрузилась в молчание, когда леди Бернхэм распорядилась, чтобы приказчики унесли бóльшую часть тканей, а несколько отобранных образцов переложили на соседний стол.