— Так и есть, — усмехнулся Рик.
— Вот и зря. Я не просто так отменил в своем отряде все формальности. Мы здесь… как тебе сказать… в некотором смысле, как братство. Так что в следующий раз вместо того, чтобы полдня портить всем настроение своей кислой миной, просто подойди и спроси.
Рик улыбнулся. Лейф начинал ему нравиться. Он не мог спросить у Вигге в лоб, все ли инквизиторы используют кристаллы, или что за магическая энергия в этих кристаллах содержится, и потому начал издалека.
— Я слышал, как ты сказал Ноилю про кристалл. Ты сказал, он вышел из-под контроля и что такое бывает…
— Ну должен же я был что-нибудь сказать, — отмахнулся Лейф.
— А как… на самом деле? — осторожно поинтересовался Рик.
Лейф с любопытством взглянул на собеседника.
— Забавный ты человек. Только что ты сражался с айрами, а думаешь про инквизиторов? Что-то я в тебе не заметил неземной скорби по госпоже, — тогда, в библиотеке. Откуда вдруг теперь такой интерес?
Рик пожал плечами.
— Ну я же тогда не знал, что кристаллы могут своевольничать. Когда вошел, то увидел, как энергия амулета мучает господина Алонзо. Так что когда все заполыхало, я не сильно расстроился.
— И совсем не испугался, — заметил Вигге.
— А я не впечатлительный.
Лейф потер заросший щетиной подбородок.
— Скажи честно, это Мага тебе напела? Или Клыкастый?
— Ты о чем? — не понял Рик.
— О том, что я немного разбираюсь в интересующих тебя вещах.
— Нет, никто мне ничего подобного не говорил.
— Да ну?.. Ну, тогда я сам расскажу. Я ведь сам должен был стать инквизитором…
Рик изумленно вздернул брови. Лейф? Инквизитором?..
— ...Так же, как Тано — вступить в клан фехтовальщиков, — продолжал Вигге, — а Мага — покорно нести жреческую службу в Имперской либерии. Можешь себе ее представить в белой мантии и покрывалом на голове?..
Рик не смог сдержать улыбки.
— Я бы посмотрел.
Лейф рассмеялся.
— Ты только ей об этом не скажи, а то как бы зубы собирать потом не пришлось. Видишь ли, в благородных фамилиях судьбу и род деятельности детей определяют родители, а если ты не согласен с избранной для тебя участью, тебя исключают из семьи. Мой отец хотел, чтобы я служил Совету, как и он сам…
— Но ты отказался?.. — предположил Рик.
Лейф покачал головой.
— Мне было шестнадцать, и в моей голове ума было не больше, чем вина — в разбитой бочке. Меня воспитывали за высокими белыми стенами учителя с буклями на голове и в шелковых туфлях — что я знал о жизни? Нет, я был согласен на все. Но кристаллы не захотели меня принимать. И когда я надел уже четвертый по счету амулет, он вдруг вспыхнул, и принялся поливать всех вокруг ядовитым сиянием. Кожа на лице отца покрылась черными язвами, как и у тех двоих, которые инициировали посвящение. С тех пор мой отец выглядит так, словно перенес оспу, а я не ношу его фамилию. Так что… да, иногда кристаллы выходят из-под контроля. Правда, я еще никогда не слышал, чтобы такое случалось у опытного инквизитора, а не у новичка… Но интересоваться их делами я бы тебе не советовал. Потому что сначала ты интересуешься делами инквизиции — а потом инквизиция начинает интересоваться твоими. Ты еще на них насмотришься, когда те явятся допытываться у твоего приятеля, где он взял такую сущностную вещь.