«Это все из-за тебя, – мысленно упрекнула я Каэля. – Из-за тебя, и твоего Трибунала, и твоей проклятой Книги заповедей». По слухам, его тело оказалось настолько чистым, что не подверглось разложению, и хранится в стеклянном гробу где-то в горах, свежее и юное, как в тот день, когда Эмпирея впервые призвала его на службу.
Где бы ни покоился Основатель, я всей душой надеялась, что он гниет.
Конрад захныкал, и я неуклюже обняла его за плечи, стараясь не замечать, как он съеживается от моего прикосновения.
– Все образуется, – шепнула я.
– Откуда тебе знать? – всхлипнул он.
Вскоре вернулся Келлан. Он молча подозвал нас и повел кружным путем. Мы начали спускаться по черной лестнице, но, услышав голоса, замедлили шаги. Этажом ниже кто-то хохотал и громко описывал, что сделает со мной, когда найдет. Мы попятились и замерли на месте, Келлан загородил нас собой. Когда путь наконец был свободен, он сказал:
– Нам туда. Не отставайте!
Не успели мы добраться до следующего этажа, как до нас долетел крик:
– Куда? Стоять!
Мы остановились. Мое сердце билось в бешеном ритме. Подняв глаза, я увидела, как мелькнуло в соседнем коридоре изумрудное платье. Преследователи ринулись туда.
– Эмили, – прошептала я.
– Она решила отвлечь их. Выиграть для нас время.
Мы пустились вниз по лестнице, перепрыгивая через две-три ступеньки, и через черный ход попали в аптекарский сад. Я подхватила Конрада на руки, и мы помчались к сараю. Торис уже заложил карету и ждал на козлах.
– Вы опоздали, – сказал он. – Залезайте.
Келлан усадил Конрада рядом с Лизеттой, которая тут же принялась с ним сюсюкаться.
– Какой ты у нас храбрый мальчик! Ну-ну, не плачь, мой сладкий. Я тебя в обиду не дам.
Я плюхнулась на сиденье напротив и обхватила себя руками, а Келлан оседлал Фаладу и приготовился сопровождать карету верхом.
– Поехали! – бросил он.
До ворот было далеко, а наш путь пролегал мимо той части двора, где вокруг высокого столба из веток и бревен сложили огромный костер. Собралась большая толпа. Яростно размахивая зажженными факелами, народ скандировал: «Сжечь ведьму! Сжечь ведьму!»
У ворот экипаж остановили люди в сутанах.
– Нам приказано никого не впускать и не выпускать, пока ведьму не словят.
Я поджала колени к груди и стала разглядывать цветочный узор на поблекшем платье Лизетты. «Только не заглядывайте внутрь», – взмолилась я про себя.
Голос Ториса звучал строго и властно:
– Я лорд Торис де Лена, магистрат и носитель крови Основателя. В карете моя дочь, и я хочу увезти ее подальше от насилия. Не задерживайте меня понапрасну. Иначе вы пожалеете, – спокойно добавил он.