Но удивление не высказал и сухо заметил:
- Все сие похвально, однако не хватает еще двух голов. Сами знаете чьих.
Бояре вытаращили на меня глаза. Чувствовалось, что они сильно удивлены такой наглости. Один Старица никакого удивления не высказывал. Как стоял с каменной мордой, так и продолжал стоять. Разве что кивнул слегка, словно сам себе что-то подтверждая.
Я еще помедлил слегка, а потом перешел на русский язык и презрительным тоном процедил.
- Вы что думаете, я свою честь защищал? Не-ет, не свою, государя в первую очередь. Не меня оные татарове оскорбили, а государя своими предерзкими делами. Где это видано, чтобы шавка подзаборная на хозяина, да его гостей лаяла? Ее дело сапоги хозяйские лизать, смиренно костей с хозяйского стола поджидая. Что той Казани, а что Руси?
- Не так все просто, князь... – сурово и немного пристыженно буркнул Щеня-Патрикеев. – Тебе пока не понять. Не скоро запрягается, но быстро... Да что там... Вот скажи, знаем, ты при дворах многих государей бывал. Там тоже головы рубил с плеча?
- При самих дворах не доводилось... – честно ответил я. – А вот за забором, бывало частенько. Но так явно, в присутствие помазанников божьих, никто и никогда, не смел меня оскорблять.
- Дык никто противного и не молвит... – встрял Оболенский. – Была обида, государь сам все видел и дерзностников наказал. Но и ты не прав, поспешил ведь. Опередил государя. Скажешь нет?
- Не скажу... – признал я.
Бояре стали обрадованно переглядываться.
- Там это, Муххамедка прислал виниться и отдариваться за себя, своего советника ближайшего Ису... – как бы невзначай бросил Ховрин. – Ждет за забором оный.
- Отдариваться прислал? – переспросил я. А потом обернулся к фон Штирлицу и приказал:
- Взять того посыльного, да в гузно ему те дары запихать! А потом гнать поганой метлой! Исполнять...
Исполнительный шваб поклонился и педантично переспросил:
- Все до единого, дары запихивать? Я там видел коней привели. А как с ними?
Фен машинально перевел весь наш разговор русам.
Бояре опешили и дружно загомонили.
- Э-э-э... зачем в гузно...
- Не спеши, княже...
- Да что ж ты творишь...
- Дык принято у нас так, виновному отдариваться. А ты евоному ближнему родичу руку отсек...
- Етить, бля...
- Хер с ним, с Исой тем. Там это... – неожиданно вступил в разговор Старица. – Государь от такой смуты слег. От переживаний.
- Как слег?
- Так... Лежит, не ест и не пьет со вчерашнего. Едва разговаривает. Исповедоваться уже собрался, за Валерианом послали...
Бояре мрачно закивали.
Тут настал мой черед опешить. Твою мать! Куда Ивану Васильевичу помирать, нужен еще Руси такой государь. Рано Ивану Молодому править. Пусть наберется опыта поболе. Ну да, все сходится. То-то он последние дни нездорово выглядел.