В марте узнал, что совсем рядом есть парк – Кусково. Как-то не подозревал о нём, увидел на карте. Пошёл проведать. Парк не понравился, он был сырой и тоскливый. Грязные дорожки, кислые деревья. Пахло там какой-то дрянью. Это потом уже он узнал, что парк на самом деле большой, и усадьба там есть, Шереметьева, и пруды, и ещё всякое. А тогда прошёл по аллее туда-сюда и подумал, что видел всё.
Нет, он с трудом привыкал к городу. Он не верил ему и боялся. Работа – дом, дом – работа. В пятницу – в бар с Яриком и его подругой. Подругами. Новыми. Другими. Они приглашали своих подружек, и Ярик кивал Артёму, играл бровями. К кому-то Артём подваливал. Но ничего серьёзного. Совсем ничего.
Хотя нет, не совсем – была же Любочка, в меру крезанутая. Ходила в коротюсенькой юбчонке над длинными белыми гольфами, волосы голубые. Касплеила кого-то, он не узнавал. Она в экстаз впала, пронюхав, что Артём живёт в Вешняках. Ах, детство, ах, бабушка, ах! Напросилась в гости. Сама. По-пионерски попили дома чай и потащились гулять в Кусково. Это она по-нормальному показала ему парк. «Говорят, тут одна девушка утопилась, крепостная, – рассказывала с придыханием, сидя у пруда. – И теперь её призрак появляется, пугает влюблённых». Жалась к нему, типа, боится. Сиськи упирались в плечо – был май, тепло, первые дни ходил в одной футболке. «Её звали Полина», – выдохнул в самое ухо. «Жемчугова?» – сорвалось с языка. «А ты откуда знаешь?» – отстранилась и посмотрела на него с возмущением, будто он воздух испортил. Точнее, сказку.
Видимо, влюблёнными никто из них не был – девушка Полина так и не появилась, хотя они самоотверженно сидели до темноты, пока холодно не стало. Целовались. Потом пошли к нему. В постели она была ничего. В смысле, ничего особого. Вся креза куда-то пропадала, и оставалось тоскливое: так нельзя, это не буду, а что, разве так можно? В общем, приезжала три раза, на четвёртый расстались.
Перелом случился в июне, и он этот день прекрасно запомнил. Пятница была, и они опять бухали. В центре, где-то на Пятницкой. В пятницу на Пятницкой, – Ярик любил дурацкие каламбуры. Он ещё и новую девицу притащил, хотя договаривались бухать без баб, чисто в мужской компании. Остальным было пофиг, а Артём только-только избавился от Любы со слезами и скандалом, так что вид заново счастливого Ярика портил настроение. Да и в целом было как-то погано. Ещё до двенадцати, пока карета окончательно не превратилась в тыкву, он отвалил.
Бар был в двух шагах от метро. На улице на удивление безлюдно. Он чувствовал, как алкоголь гулял в крови, но от этого было не весело, а как-то погано. Хотелось пройтись, чтобы всё выветрилось. И в то же время хотелось домой. От метро пройдусь, – решил он и двинул к дверям станции.