– Завидуешь? – спросила она, и Артём уже привычно вздрогнул. Пора бы успокоиться. Пора выдохнуть и перестать трястись. Все виски по рукам разолью. – А ты не завидуй. Глупо. Алёшка прыткий, он сразу понял, куда ветер дует. А ты просто ещё нет. Поймёшь – и у тебя будет всё. Даже больше.
Нет, он уже не холодел, не обмирал от её тихого голоса. Он слушал, и мир двоился. Её голос принадлежал другой реальности, и часть мозга вполне понимала это, она жила там же, знала всё и даже больше. А другая часть слышала смех и крики в зале ресторана, пьяные предложения качать Бодренкова, утопить его в шампанском, напомнить ему о друзьях, – и уже не отказывалась улавливать скрытый смысл в её словах. Она хотела его улавливать.
– Я не думал, что вы что-то вообще знаете про меня.
– А зря. Я всё про всех знаю. Потому что вы мне все нужны.
– Да ладно! – Хотелось заржать ей в лицо, но его хватило только на то, чтобы нервно усмехнуться. – И что же вам от нас нужно?
– Всё, – ответила она спокойно и холодно. – Ваш талант, – она начала загибать тонкие пальцы с чёрными ногтями. – Ваше время. Ваши жизни, в конце концов. Но ты же понимаешь, что я дам вам больше, – сказала, разжав кулак, и посмотрела прямо в глаза. – Я дам то, что ты не получишь нигде. И речь не о деньгах. Речь о реализации. Ты можешь задумать что угодно и осуществить здесь, только здесь и больше нигде. Ты можешь сказать, что ты хочешь, и быть услышанным. Ты можешь не бояться. Не бояться так, как дома. Ты же понимаешь, о чём я говорю?
Артём понимал. Да, он понимал. Он не хотел, он был бы рад с этим не соглашаться. Но он понимал. Сам не раз уже думал об этом – особенно в те моменты откровения, когда остро чувствовал, что никуда и никогда уже отсюда не уедет. Не сможет. Москва – как игла. И за четыре года он крепко на неё подсел.
– Но почему Бодренков? – В нём снова плеснуло гадкое, жалкое. – Вы разве не понимаете, что он предлагает? Он же убивает город, все его благие идеи – это показуха! Он открывает возможность, как сделать проще. Не лучше – а проще. Не сохранить, а убрать, не построить, а разрушить. Не жить, а развлекаться. И сказать потом: так хотят люди.
– Он не виноват. Он, правда, хочет, как лучше. Есть другие люди и другие силы. Которые так же получают всё, о чём они мечтали. В свою очередь и ты сможешь стать таким человеком.
– Да? И… – Он сбился. Сглотнул. В горле было сухо, а в груди – холодно. Совсем холодно. Сил нет. Выпить, что ли? Он посмотрел на стакан в её руке. Нет, не поможет. – Ну, и что я должен делать? – выдал, наконец, с усилием.