– Да что же это за напасть! Это он что же, пустышом останется? – И вновь взгляд, полный надежды, на директора.
– Быть может, и нет. Мы предполагаем, что Господь выделил его, наделив своим даром.
– Кого? Гришку? Это Гришка-то одаренный? Не может быть! – не веря в эти слова, испуганно махнула рукой женщина.
– Чтобы это выяснить, нужно с ним поговорить, – задумчиво произнес директор.
– Так где его искать-то? Написал, что сговорился с контрабандистами и те за плату обещали вывезти его на другой остров. А там уж он на корабль устроится.
– Вообще я удивляюсь вам, Марфа Андреевна. Ваш сын сбежал, а вы так спокойно об этом рассуждаете, – решил вставить свои пять копеек Васин.
– Так а чему дивиться-то? Ваня, муж мой, тоже в свои годы сбежал из дому. Потому как по морям ходить хотел. А яблоко-то от яблоньки недалеко падает, – утирая кончиком платка выступившие слезы, ответила она.
– Марфа Андреевна, а чем увлекался ваш сын? – поинтересовался директор.
– Так гимнастикой. Эвон и по утрам бегал, и тяжести таскал, и по земле валялся, аки порося. Дождь, снег – все нипочем.
– Значит, гимнастика…
– Ну да.
Топилина отвела директора и учителя на задний двор, где продемонстрировала все приспособления Гриши. Васин подтвердил, что в гимнастике у парня и впрямь все обстояло самым лучшим образом. Да и Уступов наверняка то же самое скажет. Директор молча слушал, прокручивая в голове возможные варианты.
– И что вы об этом думаете? – спросил Васин, когда они уже катили в паромобиле.
– Если судить по подбору инвентаря, вполне возможно, что он одаренный атлет.
– А может, художник? У него хорошо получалось рисовать.
– Не мне вам объяснять, что дар проявляется заблаговременно в неосознанной тяге к нему. Он рисовал при всякой возможности?
– Н-нет. Такого я за ним не припомню. Но можно поспрашивать у ребят.
– Хорошо. Тогда сначала в школу, а потом к боярину Морозову. Но я уверен, что искать нужно именно атлета.
– Искать?
– Неужели вы думаете, что боярин Морозов оставит это дело без внимания? Погодите, он нам еще и выволочку устроит за то, что упустили одаренного. И какая блоха укусила Топилина, что он бросился в бега…
– Романтика. Я тоже мечтал о море.
– Н-да. О море мечтали все.
Отправил в топку очередную лопату угля. После чего смахнул грязной тряпкой со лба пот. Повязанная тесьма помогала только поначалу, но стоило ей промокнуть, как влага проходила через нее, словно и нет никакой преграды. За смену Борис менял это нехитрое приспособление до десятка раз. Пока одна вбирала в себя влагу, вторая сохла на ручке заслонки топки.