В этой связи Борис выпросил у шкипера аванс и решил приобрести себе револьвер. Решение, может, и не умное. Но с другой стороны, бегать при первых признаках опасности как-то неправильно. А еще, оставляя капитана в трудную минуту, можно подпортить себе карму. Нет, если сойти на берег и сосредоточиться на своем таланте, то никаких проблем. Но если собрался остаться в море…
Странное дело. Вроде дальше кочегарки, считай, и носа не кажет. Но вот нравилось ему море. А когда они разок попали в шторм, да еще при этом едва сумели укрыться в тихой бухточке, так и вовсе испытал восторг.
Кто бы объяснил, что с ним случилось. Никогда не был особым любителем моря. С семьей конечно же выезжал, но не разделял радости домочадцев по этому поводу. Много воды, извечная высокая влажность, этот запах йода, выступающая на теле соль. Но здесь его словно подменили. Берясь за штурвал, Борис ощущал едва ли не экстаз.
Словом, какой, к ляду, мольберт. Если только как средство достижения цели. И она у него была. Капитанский мостик своего корабля. Ни много ни мало.
Так что оставить Рыченкова он не мог. Хм. И, положа руку на сердце, не только из-за опасения подмочить репутацию. Как ни странно, но она-то как раз была на втором месте. Рудаков Борис Петрович никогда не бросал и не сдавал своих. Не в его это характере и все тут.
– Сколько стоит? – повертев в руках самый простой образец вороненой стали, поинтересовался он.
– Шесть рублей.
– А патроны к нему?
– Какую пачку изволите? На пятьдесят или на сто патронов?
– На пятьдесят.
– Три рубля. Могу предложить под этот револьвер наплечную кобуру.
– Сколько?
– Семьдесят копеек.
– Давай. Еще коробку капсюлей для кольта и малую банку пороху.
– Рубль.
– Угу.
– Прошу меня извинить, вы позволите ваш паспорт?
Законы на право владения оружием в России куда как вольные. За разрешением в полицейский участок придется обратиться только в случае покупки винтовки или карабина. Гладкоствольные ружья и револьверы продавались совершенно свободно, и на них не выдавалось никаких документов. Единственно продавать их лицам, не достигшим шестнадцатилетнего возраста, было нельзя. А за нарушение законодательства спрос был строгим. Не выгляди Борис молодо, никто и не подумал бы спрашивать у него паспорт.
– Еще раз прошу прощения. Итого десять рублей семьдесят копеек, – возвращая книжечку паспорта, подытожил продавец.
Н-да. Что-то это ему напоминает. Опять в кармане осталось тридцать копеек. И снова в Яковенковске. Кобуру, порох и капсюля попросил завернуть в бумагу. Надевать ее поверх форменной рубахи никакого смысла. Ибо получается то же самое открытое ношение. Бушлат не наденешь, рановато. Так что придется обзаводиться гражданской одеждой с легким пиджаком. Правда, случится это нескоро, нужно сначала аванс отработать. А пока поносит в кармане брюк. Патроны – в левый, заряженный револьвер – в правый. Неудобно, не без того. Но уже нет ощущения незащищенности. Оружие оно всегда внушает уверенность.