И вдруг в хоровод моих мыслей ворвался крик Ганги. — Как быть, любимый? Где ты? Ты слышишь меня?
Теплота прошла по моей груди, сладостна истома накрыла сердце своим мягким нежным одеялом. Моя любовь здесь, она слышит меня, она знает что надо делать и взывает ко мне.
— Слышу, любимая! Что ты надумала? — Я улавливал смутные образы ее мыслей и понимал, что она как и я готовится сделать свой последний шаг в этой жизни. Она готова пожертвовать собой, нашим реберном, чтобы спасти меня!
— Я хочу убить шамана!
И тот час мое сознание заработало с перегревом. Оно отслеживало сотни тысяч вариантов действий и отбрасывало их прочь. Но одно оно вычленило из этого хаоса. — Надо подождать! Надо подождать! Чего? Ответа не было на этот вопрос, но я знал — нужно подождать.
— Не спеши. Я вытащу тебя от туда. — Почему — то, вопреки всему я поверил в это. А перед глазами длинная гусеница из человеческих тел вползала на широкий склон пологого подъема на плато, Я видел как эта медленно приближающаяся смерть неумолимо сокращает расстояние до меня… Неожиданно шквалом навалился ужас… Судьба отмеряет мне минуты оставшейся жизни. В голову полезли предательские мысли о том, что это конец! Конец всему. Конец жизни, конец служению. Надо уйти, спрятаться. Что я не достоин такой чести, как вести за собой народ. Кто я? Слабый человек. Роса на траве. Что сделать с этим ползущим чудовищем ничего невозможно. За этими воинами стоит непреодолимая сила хранителя всего мира Сивиллы. Ему невозможно противостоять. Может убежать, удрать? Может обойдется? И все можно начать сначала? Такие малодушные и не нужные мысли Виктора Глухова. И они разбивались как волны о причал хладнокровия Ирридара. И я почувствовал, как крепкая рука юноши легла на мое поникшее плечо землянина. Легко потрепала, приободряя. Стало немного легче.
Гусеница из тел тысяч орков неспешно извиваясь на повороте, гремя, шумя и оглушительно топая, приближалась. И эта самая неспешность необъяснимым образом сильно действовала на нервы, гораздо сильнее, чем сама мысль о смерти.
— Мы были рождены для боя, друг. — Услышал я голос. Теперь ты это я. Не посрами!
Я выпрямился. Почувствовал внутри себя стержень и ухватился за него. — Не посрамлю, друг! Я глядел на врагов без страха, но с зарождающейся ненавистью. Не к ним этим тысячам обреченных на заклание, а к тем кто их вел на смерть. Я понял, это Рок применил ментальное воздействие на меня и на всех тех кто стоял за моей спиной. Все таки он ухитрился как — то участвовать в сражении. Ублюдок!
Когда они подойдут ближе, я уйду в ускоренное восприятие и начну рыть подкоп. Вылезу за пеленой… А там… А там как судьба распорядится. Дальше подкопа я не заглядывал. Не хотел рыть его заранее, чтобы не привлечь Рока. Не думаю, что он не отслеживает ситуацию. Ведь он вложил столько сил и благодати в этот поход!