— Слушаюсь Ваша милость… Только Бран он… это…
— Что это?
— Пьян.
— Тогда тащи его за шиворот. Будет сопротивляться, дай по морде.
— Верно? — Спросил я с улыбкой девушку и та шарахнулась в сторону.
Бран покачиваясь, стоял напротив меня и тупо уставившись в одну точку, силился понять кто это перед ним сидит. — Кто… посмел… ик? — Спросил он заплетающимся языком.
— Генри, дай ему выпить вот этого, — я словно фокусник достал из «воздуха» бутылочку и протянул своему доверенному человеку. Да теперь Генри, как самый преданный, несомненно умный и ловкий оперативник АДА в прошлом, стал моим самым доверенным лицом в княжестве. Я даже наделил его чрезвычайными полномочиями на случай кризиса.
Генри разговаривать с Браном не стал, легко пнул его в живот и когда тот в немом крике раскрыл рот, сунул туда бутылку. В кабинете раздались громкие глотки — бульк, бульк…
Вскоре перед нами стоял трезвый первый граф княжества Бран Швырник Проворный.
— Бран, не скажу что рад тебя видеть в таком виде. — начал я. — Ты не потерял кинжал чести? Бран и так бледный, даже посерел от моих слов. Он потер лицо рукой и начал что — то невнятно говорить. Но разговаривать ему было трудно и слышался лишь скрип, — хр… Хрп. — Он пару раз откашлялся, шмыгнул носом, затем гордо выпрямился, так что я увидел сопли в его ноздрях и неожиданно обреченно махнув рукой, ссутулился и повернулся чтобы уйти.
— Ты куда, Бран? — поинтересовался я.
— Пойду зарежусь…
— Рано еще… — Бран остановился. Встал боком и посмотрел на меня как кролик на удава. — А что это надо делать ночью? — спросил он каким — то будничным и безжизненным голосом, словно разговор шел о сборе ночной фиалки.
— Нет, но зарезаться ты всегда успеешь, а пока этого не требуется. Присядь.
Бран уселся на стул и уставился взглядом на свои руки сцепленные в замок, которые он положил на стол. Выглядел он сломленным и равнодушным одновременно. От прежнего целеустремленного и энергичного торговца — контрабандиста осталась одна оболочка. Разговаривать с ним сейчас было бесполезно. В его ауре были сплошные вихри. Я видел по ним понятную мне картину. Аура, она как образ духовного тела показывает все, что твориться в человеке. Он потерял себя и чувство реальности проходящего. Швырник жил болью и воспоминаниями предательства Гаринды. И я его понимал. Пережить измену близкого человека, это самое трудное.
Встав, я усыпил его и стал лечить его ауру. Сначала я вырезал куски памяти что «кровоточили» и не давали ему успокоиться. Потом подправил отношение к прошедшему, сняв лишнее напряжение нервной системы. Бран горел и если бы он не забывался в пьянстве, его психика бы не выдержала. Он постепенно сходил с ума. Сделав все необходимое, я оставил его спать.