— А если обратиться к Бурвидусу? — помогла мне Шиза. — Он что — то должен знать про это ритуал.
— Хм… А что это единственная наша зацепка. — согласился я.
Я повернулся к смирно стоявшей Чернушке. — Иди ко мне в комнату. — сказал я. — А я постараюсь кое — что узнать.
— Ее невозмутимости мог позавидовать Сфинкс пустыни. Слезы моментально исчезли, она надела на голое тело плащ и выплыла словно лебедушка из комнаты.
— Бурвидус значит, — в слух проговорил я, задумчиво выбивая дробь пальцами по крышке стола. Затем решительно поднялся и направился к себе в кабинет. По дороге стражнику стоящему на страже у лестнице ведущей вниз, приказал привести ко мне Бурвидуса.
Вскоре пожаловал и он. Недоуменно огляделся, почесался и застыл у двери, не забыв поклонится.
Присядь Бурвидус, — указал я глазами на ближайший ко мне стул у стола. Я долго изучающе на него смотрел, а он не смея прервать молчание, весь извозился. Ему хотелось чесаться под моим взглядом, но и это он не смел, дабы своими неуместными действиями не оскорбить очи «вельможного пана».
— Бурвидус. Хочу сказать, что я пригласил тебя для очень серьезного разговора и речь пойдет о твоей невесте и моей управительнице Лии. — Так я начал подготавливать дворфа к откровенному разговору. Коренастый дворф даже почернел лицом. Он широко раскрыл глаза и уставился на меня.
— Ты знаешь что она отверженная?
Бурвидус немного пришел в себя и слабо улыбнулся. — Знаю Ваша милость. Как не знать?… Про это знают все…
Я прервал его подняв руку. Бурвидус мог говорит о пустяках часами. Болтливость была одной из черт его характера.
— По вашим законам ни один дворф не может принять ее в семью или взять в жены. Я правильно говорю?
— Все верно, милорд… так и есть.
— А почему ты тогда согласился взять Лию в жены?
— На это, милорд, у меня было две причины. — совершенно спокойно отозвался Бурвидус.
— Ну ка, ну ка? — подтолкнул его я к откровенности.
— А тут нечего скрывать, милорд… Первая причина это та что я ее полюбил. Как увидел мою голубку так и влюбился, просто без памяти… Вот. Его лицо обрамленное густой русой бородой с крупным носом, словно вырубленное из скалы парой ударов зубилом, расплылось в мечтательной улыбке. А вторая такая, значит… Если бы я не сделал тогда ей предложение, она бы меня пристрелила из своего ужасного арбалета. Во — от. — Он посмотрел в мои неверящие глаза. — О! Вы не знаете на что способна моя пташка? — Бурвидуса прорвало и я не перебивая, слушал.
— Она долго не разговаривает. Вот и с конюхом прежнего лорда беда случилась. Люди говорили… — Он пригнулся ко мне и почти шепотом стал передавать слухи. — Когда он плюнул в ее сторону и думал, что она этого не видит, то моя птичка просто пристрелила этого дуралея. Раз и в самое сердце. — Он поднял палец вверх и потряс им. — Вот ведь как.