— Именно поэтому ты заверил меня, что я смогу пройти Бехенский Архипелаг, — пробормотал Грид, чувствуя неприятные покалывания своей гордости, — Это вовсе не я силён, как предыдущие легенды. Просто рыцари смерти слишком слабы…
— Верно. Здешние рыцари смерти довольно слабы. Они сильно уступали своим изначальным версиям и стали ещё слабее после того, как их хозяин, Пагма, исчез. Если честно, стыдно называть этих существ легендарными. Вот почему я верю, что тебе удастся разобраться с ними, — не стал отрицать Стикс.
В ответ Грид мог лишь вздохнуть. И это было естественно, ведь он потратил свою неуязвимость на рыцаря смерти, которого нельзя было даже назвать легендой. Он лишился главного страховочного навыка несмотря на то, что мог победить в этом бою без его использования.
«Нет, так не может продолжаться».
Грид знал, что его зависимость от временной неуязвимости стала слишком велика.
«Теперь это не сила предметов, а сила бессмертия? Что ж, в таком случае меня должны называть не Вооружённым до зубов, а Бессмертным Королем».
К сожалению, Грид не понимал, что «Бессмертный Король» как минимум звучит лучше. А затем Янгу невольно вспомнил свою битву с Агнусом.
«Не будь у меня бессмертия, я бы тоже проиграл…».
И в этот момент Грид кое-что понял.
«Нет, дело не в Агнусе… Причина, по которой мне удалось выиграть большую часть сражений один на один, заключалась вовсе не в том, что я был сильнее своего соперника. Просто у меня была временная неуязвимость».
Бессмертие представляло собой уникальную способность всех обладателей легендарных классов. Никто не стал бы обвинять Грида в победе благодаря данному умению. Тем не менее, Янгу был крайне недоволен собой.
«Если я продолжу полагаться на неё, то рано или поздно это станет для меня настоящим ядом».
Проблема заключалась в том, что идея «я не умру, потому что я бессмертен» глубоко укоренилась в его подсознании. Восприятие, что «я смогу победить, потому что у меня есть бессмертие», заставляло его думать, что без него он гарантировано проиграет.
И в этом была определённая логика. Пусть Грид этого не понимал, но сейчас он проходил через трансформацию, с которой редко сталкивались обычные люди. Разве часто людям удаётся понять свои подсознательные действия и попытаться исправить их, если они ведут в никуда.
Большинство авторов рационализировало свои вредные привычки под предлогом «без этого я не смогу ничего написать», в результате чего у них никак не получалось избавиться от них. Итак, сам того не осознавая, Грид становился особенным человеком.