– «Бетси» – это от Элизабет?
– Д-да, – с опаской подтвердила я, не понимая, почему его это вдруг заинтересовало, и нервно затеребила кольцо на пальце. Догадался, что ли?..
– А почему ты взяла сценическое имя «Бетси»? Оно слишком… сухое.
Я неопределённо пожала плечами, поскольку не объяснять же, что это было домашним именем, которое мне первым пришло на ум! Пока я придумывала, что бы сказать, Джеймс внезапно спросил:
– Могу я называть тебя «Элиза»? Мне кажется, это имя тебе подошло бы больше.
Наверное, если бы мне на голову в этот момент упал шкаф, я бы чувствовала себя менее оглушённой. Потом изумлённо уставилась на кольцо на пальце. Джеймс видел это движение… Нет, не может быть! Элиза?! Элиза?!!
Пока мой мозг в панике пытался осмыслить происходящее, Джеймс тоже над чем-то размышлял, а потом вдруг махнул рукой, и в ту же секунду плотные шторы на окне закрылись сами собой, создавая в комнате полумрак. Небо снаружи оставалось хмурым и неприветливым, и оттого в помещении стало ещё темнее. Всё ещё не придя в себя после совершенно безумной, невероятной догадки, я только растерянно моргнула.
– Что ты…
Я осеклась, потому что он повернулся ко мне и откинул вуаль с моего лица, как фату с невесты. И прежде, чем я успела отпрянуть или задать очередной глупый вопрос, поцеловал меня.
Да, он мог меня узнать. За окном всё же не ночь и, присмотрись Джеймс повнимательнее, он вполне мог бы увидеть перед собой свою сбежавшую жену, несмотря на парик. Да, я не имела никакого представления, как всё будет складываться дальше, а ситуация уже закрутилась – хуже не придумаешь.
Все эти мысли были очень правильные, рациональные, так что я похвалила себя за такой практичный подход к делу, а затем отпихнула их на задний план вместе со здравомыслием и привстала на цыпочки. Джеймс держал одну руку у меня на затылке, словно боялся, что я попытаюсь удрать, и, наверное, если бы с меня случайно свалился парик, я бы даже не заметила.
Этот поцелуй был… другим. Если в нашем прошлом (и я не имею в виду «свадебный») ощущалась тоска по ушедшему, тому, чего уже никогда не вернёшь, то в этом, наоборот, было… обещание. Ожидание. Надежда на что-то большее…
И плевать на всё остальное!
– Этого определённо стоило ждать, – тихо сказал он, когда мы наконец-то отстранились друг от друга.
– Возвращайся скорее, – всё ещё с трудом отдавая себе отчёт в происходящем, выдохнула я.
Он улыбнулся. Моё сердце пропустило удар.
– Не задержусь ни на секунду, – пообещал он. Затем аккуратно вернул вуаль на место, и шторы снова разъехались, пропуская в комнату тусклый серый свет. – До встречи… Элиза.