— Что бы Запад без нас делал? — иронично улыбается Топор. — Но вернемся к нашим баранам, Апполинарий Павлович.
— Да, простите. Увлекся, — смущенно потирает ладони Апполинарий. — Массовые убийства не эффективны и вредны. Уничтожать физически следует только тех инородцев, которые явно вредят и нам, и своим соотечественникам. Это уголовники, наркодельцы и злостные спекулянты. Необходимо пропагандировать и насаждать русский язык, русскую культуру и русское мировоззрение. Подчеркивать, даже рекламировать роль представителей нерусских национальностей в русской истории.
— Например? — нахмурился Топор.
— Всем известно сражение войск Александра Невского с тевтонскими рыцарями. Это Ледовое побоище. Даже фильмы ставили. Но наши историки почему-то стесняются упоминать о том, что немаловажную роль в битве сыграла татарская конница. Александр заключил договор с татаро-монголами о помощи в сражении с тевтонцами. Своих сил не хватало! Конечно, это были вспомогательные части, не они решали исход битвы, но без них пришлось бы туго и как знать, чем бы закончилось сражение с рыцарями. А Куликовская битва? На стороне Дмитрия Донского бились и татарские полки! Они воевали не против своих, как может показаться, нет. Они бились за новую жизнь, против старого, кочевого мировоззрения. Останься татары пастухами и собирателями кизяка, кем бы они были сегодня? Цыганами!
— Еще одна ошибка природы, — ухмыляется Топор.
— Я тоже так считаю. Массовая миграция цыган куда-нибудь в политкорректную Европу лично меня не огорчит. Вот уж действительно бесполезный народ. Я слышал, что в Австралии их вообще нет. И ничего, страна процветает. Зато у нас этой плесени на каждом шагу! И ладно бы бродяжничали, так они наркотой торгуют, сволочи! Вот кого бы я в газовые камеры отправил без колебаний, — цедит сквозь зубы Апполинарий.
— Ого, профессор! А как же ваши изменившиеся убеждения? Или они того, не очень изменились? — ухмыляется Топор.
— Да видите ли … э-э … тернист путь совершенствования и долог … эмоции берут верх, — смущенно бормочет Колышев.
Топор садится напротив, пальцы теребят узел галстука, в ладони появляется пульт управления кондиционером. Тихонько воют электромоторы, кабинет наполняется прохладой.
— Да ладно! — машет рукой чиновник. — Цыгане … Я каждый год на могилу матери хожу в день поминовения. В этот день на кладбище масса народу, у каждой могилки родственники усопших собираются. А вокруг цыгане шныряют. Ждут, высматривают. Точно падальщики! — невесело усмехается Топор. — Возле могил оставляют продукты, цветы, поминальные свечи. Человек еще отойти не успел, а цыганенышь тут как тут — хватает все подряд. Конфеты на месте пожирает, остальное в котомку складывает. Ну да, вареное яйцо и конфетка мелочь, но ведь это поминовение! Это составляющая часть ритуала, в эту минуту мысленно ты с тем, кто навсегда ушел от тебя. И ладно бы ворона там или кошка голодная — что с животного брать? Но ведь люди! Шуганешь его, оно отбежит в сторонку и ждет. Знает, гадина, что все равно ты уйдешь с кладбища и забирать ничего не будешь. А в сторонке бабы цыганки собрались в кучку, галдят, ворованными продуктами с могил хвастаются. Ох!