Генерал сдержанно кивнул, давая понять, что она верно истолковала его слова, и тут же снова стал строгим и холодным:
– Еще один момент, госпожа Роден. Поскольку Вы не замужем, никаких вольностей с преподавателями и учениками! Ваше поведение должно быть безупречно!
– Вам нечего опасаться, Ваше Превосходительство, – выдохнула девушка, вздёрнув подбородок, – даже Ваши отчаянные воины не будут связываться с проклятой Темной.
– Вот как, – мужчина взглянул на нее пристальней, – значит, мне не показалось там, внизу?
– Не показалось, – кивнула Александрина, зная, что подтверждает совсем другое, – моя магия темная и, вероятно, поэтому я получила столь выгодное назначение. Больше никто из преподавательниц, обладающих светлым даром, не рискнул.
– Тогда прошу Вас подписать эти бумаги, – на столе призывно белели листы, скрепленные алой государственной печатью. – Это приказ о Вашем зачислении на службу в Корпус, это клятва о неразглашении, а это учебный план с указанием того, что кадеты должны знать к выпуску.
Лина быстро просмотрела документы и подписала. К счастью, здесь ранить пальцы не пришлось, хватило пера и чернил.
– Что ж, Вы можете идти на ужин, – отпустил ее генерал, – преподаватели едят в отдельной столовой. С воспитанниками находятся дежурные воспитатели и классные наставники.
Сделав реверанс, Александрина вышла в приемную. Полковник и капитан тотчас встали, увидев ее.
– Можем идти? – спросил Олдстоун.
– Да, конечно, – несколько рассеяно ответила девушка. Мысленно она уже составляла план действий. Если она, действительно, желает уложиться в месяц, откладывать это дело в долгий ящик нельзя.
Полковник, к счастью, не стал донимать ее разговором. Они вновь спустились на первый этаж, прошли по длинному коридору, свернули, еще раз поднялись и… услышали громогласный взрыв мужского хохота, который доносился из приоткрытых дверей. Через минуту стали слышны слова:
– Итак, господа, прошу послушайте, свидетелем какой удивительной сцены я был, когда отдыхал на водах! Отец генерал, умолчу об его фамилии, разговаривал на прогулке со своей незамужней дочкой.
– Когда ты уже выйдешь замуж, мон шер? Столько вокруг офицеров – молодых, красивых, перспективных.
– Не нравлюсь я им, папа. Говорят, характер у меня скверный.
– Плохо, дочка…
– А ты, папа, между прочим, генерал. Мог бы и приказать какому-нибудь достойному жениху.
– Не могу дочка, не имею морального права, вот так просто, человека на смерть посылать…
Дружный хохот прерывался словами:
– Господа, господа, ну сколько же можно! Я не в силах столько смеяться!